Как в природе самки черных пауков превосходят по своей ядовитости самцов, так и среди людей существует тип женщин, более беспощадных и жестоких, чем мужчины. Такой была Цы Си - китайская императрица, прозванная Драконом. В сравнении с ее поступками меркнут преступления мужчин-тиранов. Она забила тюрьмы неугодными, ввела в практику чудовищные пытки и отправила на смерть тысячи и тысячи тех, кого считала предателями Китая и слугами Запада. Ее жестокость достигла апогея во время "боксерского восстания" в Пекине в 1900 году, когда китайцы объявили войну иностранцам, которые контролировали прибыльную торговлю опиумом.
Родилась Цы Си в ноябре 1835 года в семье маньчжурского мандарина. Ей было предопределено стать наложницей в императорском дворце. В шестнадцать лет она вошла во дворец правителей Китая, "Закрытый город" в Пекине. Город этот представлял собой мир необычайной красоты и гармонии, предназначенный дня жизни, состоящей в основном из удовольствий.
Три тысячи наложниц и три тысячи евнухов жили во дворце. Ходили слухи, что спальню императора посещали десять любовниц в день. Наложницы распределялись по рангам, и те, которые относились к низшему рангу, могли всю жизнь прожить во дворце, так и не встретившись с императором. Когда Цы Си впервые ступила на императорский двор, она оказалась в пятом, низшем ранге.
Юная девушка была весьма честолюбива, умна и по тому времени достаточно образованна. Она жадно читала, погружаясь в содержание великих книг из императорской библиотеки, уговорила придворных нанять учителей, чтобы пополнить образование. По мере того как росла образованность Цы Си, все более тонкой становилась ее хитрость. Немало сил она потратила на изучение правил этикета. Она сделала все, чтобы приблизиться к императору. Цы Си расчетливо подружилась с женой монарха, которая была на пятнадцать лет старше ее и к тому же бесплодна. Когда слабеющий владыка решил, что ему нужен наследник, он попросил свою жену выбрать наложницу. И та выбрала Цы Си. Теперь она вошла в число приближенных к императору. В апреле 1856 года Цы Си родила ребенка. Естественно, рождение единственного сына императора, наследника китайского трона, усилило влияние Цы Си. Наложница стала центром внимания и восхваления со стороны придворных. Но для нее важнее всего было внимание, которое ей уделял сам император. Он понял, что эта женщина очень умна и способна, и передавал ей все больше своих полномочий, пока Цы Си не стала подлинной правительницей Китая.
Когда в 1861 году император умер, его вдова и Цы Си получили права регентов. Хотя политическая власть должна была в равной степени принадлежать обоим, вдова императора, которую мало интересовала политика, с готовностью предоставила Цы Си возможность управлять государством. Однако такая договоренность устраивала далеко не всех. Не обошлось без заговора с целью убийства регента-наложницы. Цы Си ответила на это быстро и жестоко - приказала уничтожить около пятисот человек, в том числе и богатого феодала Сю Шена, который стоял во главе заговорщиков. Сын Цы Си, который должен был стать императором, как только ему исполнится семнадцать лет, рос в довольно необычной обстановке. Будущий император, Тун Чжи рос здоровым и милым мальчиком, отданным на попечение наложниц и придворных евнухов. С юных лет он пристрастился к разнузданным оргиям в самых отвратительных пригонах на окраине Пекина и познал все сексуальные извращения на практике. Когда молодой человек достиг совершеннолетия, Цы Си издала высочайший декрет, в котором говорилось, что ее регентство окончено и начинается правление ее сына.
У юноши была невеста, но императрица относилась к женитьбе сына отнюдь не благосклонно, опасаясь соперничества со стороны будущей невестки. Однако вскоре после издания декрета о передаче власти император Тун Чжи умер. В декабре 1874 года он опубликовал сообщение, в котором говорилось: "Мне повезло в этом месяце заразиться оспой!" Для китайцев в таком сообщении ничего странного не было, ибо существовало народное поверье: тот, кто переболеет оспой и останется жив, отмечен богами. Но, очевидно, император не смог долго сопротивляться болезни. Утверждали, что организм его был ослаблен венерическим заболеванием. Менее чем через две недели после этого сообщения юноша скончался.
Ходили слухи, что Цы Си убила собственного сына. Это выглядело весьма правдоподобно. Шарлотта Холден в своей книге "Последняя великая императрица Китая" писала: "Тун Чжи легко мог заразиться оспой в одном из борделей или опиумных притонов, которые он посещал в Пекине во время своих ночных вылазок. Это нельзя ни опровергнуть, ни доказать. Но внешние симптомы этого страшного заболевания - высыпание прыщей на лице и теле больного - сомнений не вызывали. Столовыми салфетками в Китае не пользовались, вместо них обедающим подавали маленькие квадратные полотенца, обработанные паром. Ими вытирали лицо и губы после каждого блюда. Это было более гигиенично, чем использование сухих столовых салфеток. Но такой способ пригоден и для других цепей. Если горячим пропаренным полотенцем провести по лицу больного, покрытому заразной сыпью, а потом приложить к лицу намеченной жертвы..." . Господин сам себе лицо никогда не вытирал. Эту лакейскую обязанность исполнял услужливый евнух. Вот он - простой и дьявольски эффективный способ убийства. Евнухи находились в подчинении у Цы Си. Конечно, Цы Си вновь объявила себя правительницей Китая.
Когда Тун Чжи умер, его жена была беременна. Это привело Цы Си в бешенство. Если бы невестка родила наследника, он имел бы право со временем занять трон. Это не устраивало Цы Си - ей хотелось выбрать такого наследника, который беспрекословно подчинялся бы ее воле. Она приказала евнухам избить молодую вдову, чтобы вызвать выкидыш. Спустя три месяца несчастная покончила с собой. Те, кто хоть немного знал Цы Си, не сомневались, что она приложила свою мстительную руку и к этой трагедии. Правительница назвала императором своего племянника Цзай Тяна. Ему дали императорское имя Гуан Сю, что в переводе означает "бриллиантовый наследник". Мальчику в то время было четыре года, и он не представлял опасности для Цы Си. Она выбрала императора сама, а это было нарушением древнего закона. Нашлись недовольные, те, кто по праву кровных уз и родовой наследственности мог претендовать на трон. Десятеро придворных выразили возмущение ее решением. Цы Си их выслушала, слова запомнила, но свое решение не изменила.
Ребенок рос окруженный любовью и заботой вдовы старого императора, той, что когда-то так полюбила молодую честолюбивую наложницу мужа. Вдова была доброй и отзывчивой. Ей понравилась роль бабушки, и она искренне привязалась к мальчику. Цы Си была очень недовольна тем, что он попал под влияние другой женщины. И когда старая госпожа умерла, все при дворе были уверены, что она отравилась, отведав рисовых лепешек, приготовленных самой Цы Си. Наследнику трона тогда было всего лишь 11 лет. Теперь императрица могла наслаждаться абсолютной властью. Тех десятерых, которые выступили против ее решения объявить императором племянника, она казнила. Уничтожая политических противников, Цы Си укрепляла свою власть. На все важные должности поставила своих родственников. Чтобы предотвратить проникновение в круг власть имущих постороннего человека, объявила о помолвке наследника с его двоюродной сестрой.
В 1889 году Цы Си была вынуждена оставить регентство. Молодому императору исполнилось уже девятнадцать лет, но официальное вступление на трон было отложено до его женитьбы. Цы Си занимала резиденцию в окрестностях Пекина. Дворец ее был великолепен - мраморное чудо среди зелени деревьев, окруженное озерами, на глади которых покачивались цветы лотоса. В доме было много украшений из чистого золота. Подобную роскошь могли себе позволить немногие монархи. Утверждали, что Цы Си похитила деньги из императорской казны. А сообщником ее был главный евнух Ли Ляньин, жестокий и грубый человек, некогда развративший ее сына.
Гуан Сю отдавал себе отчет в том, что без поддержки тетки ему будет трудно править страной. Но он также понимал, что она никогда не согласится на реформы, которые он хотел бы провести. Император решил упрятать свою тетку под замок и таким образом избавиться от ее опеки. Случайно его планы стали известны приближенным императрицы. Замысел молодого императора был обречен на неудачу. Когда Цы Си узнала о планах племянника, лицо ее превратилось в холодную маску, только ярость в глазах выдавала истинные намерения жестокой властительницы. Цы Си заставила своего племянника, императора Китая, отречься от престола. Его личные слуги были обезглавлены. Цы Си наблюдала за экзекуцией, попивая жасминовый чай. Императора посадили в тюрьму на одном из озерных островов. Он жил бедно и уединенно под охраной евнухов. Многие придворные были уверены, что его ждет судьба Тун Чжи и его жены, но Цы Си сохранила племяннику жизнь. Возможно, протесты со стороны ряда иностранных дипломатов в Пекине заставили императрицу одуматься. После того как экс-император Гуан Сю провел в тюрьме год, ему было разрешено жить под домашним арестом в загородном особняке.
Шесть участников императорского заговора были арестованы и казнены. Потом Цы Си переключилась на иностранных миссионеров. По всему Китаю ей виделось присутствие коварных пришельцев, готовящих вторжение в страну вражеских войск. 21 ноября 1899 года, после жестокого убийства нескольких миссионеров, она издала декрет, который не оставлял никаких сомнений - она не желала терпеть "чужеземных дьяволов" в свой стране. Когда в 1900 году разразилось "боксерское восстание", государство поддержало его. Первой жертвой стал британский миссионер. Неприязнь к иностранцам ощущалась в Китае повсеместно, и восставшие везде обеспечили себе поддержку. Линии передач были перерезаны, железнодорожные пути взорваны, принадлежавшие иностранцам фабрики сожжены. Цы Си вела хитрую игру. Она делала вид, что защищает иностранцев, отправляя войска против восставших, но в то же время обещала армейским командирам большую награду "за уши каждого мертвого иностранца".
14 августа к Цы Си примчался гонец, чтобы предостеречь ее: "Чужеземные дьяволы пришли!" Императрица вынуждена была бежать. Когда она покидала дворец, к ней приблизилась наложница свергнутого императора. Она кинулась к ногам Цы Си и умоляла позволить императору жить во дворце. Цы Си приказала евнухам: "Сбросьте эту негодницу в колодец! Пусть она умрет в назидание всем непокорным". Несчастную швырнули в глубокий колодец, где она нашла свою смерть.
После изгнания из Пекина императрица Цы Си была вынуждена отказаться от привычной роскоши. Пища ее была скудной, власть она потеряла. В стране царили беспорядок и насилие. Но затем "боксерское восстание" было подавлено союзными войсками, и Цы Си разрешили вернуться в Пекин после подписания мирных соглашений. Летом 1907 года Цы Си перенесла инсульт, и здоровье ее резко пошатнулось. Здоровье императора тоже ухудшалось. Несмотря на то, что он не правил страной, Гуан Сю сохранил уважение народа и получил право жить во дворце. Утром 14 ноября 1908 года император умер. При этом очевидны были симптомы отравления. Конечно, его врач не смог установить причину смерти. Подозрение пало на Цы Си. Вполне вероятно, что она тайно, через евнуха, давала императору небольшие дозы яда в течение долгого периода.
Императрица Цы Си пережила племянника всего на 24 часа. После нее осталось многомиллионное состояние - неопровержимое свидетельство грабительского характера власти императрицы-дракона. Она оставила старую, гордую династию Маньчжу в жалком состоянии, упустив реальную возможность своевременно открыть Китай для новых идей, повернуть застывшую в своем развитии патриархальную страну на путь прогресса и процветания.
Скромная наложница императора Китая втайне лелеяла честолюбивые мечты. Она смогла прийти к власти над огромной страной благодаря хитрости, коварству и удаче — родила императору сына и наследника. Но Цыси была до такой степени жестокой, что разрушила целую империю.
Всемирная история знает множество кровожадных деспотов. Средневековой Румынией правил , любивший сажать свои жертвы на кол. В России царь убил не только тысячи бывших приближенных, но и собственного сына. В XX веке одной из африканских стран правил «император» Бокасса, который ел мясо своих жертв во время чудовищных людоедских ритуалов.
Как в природе самки пауков — черная вдова превосходят по своей ядовитости самцов, так и среди людей есть тип женщин, более беспощадных и жестоких, чем мужчины. Такой была Цыси императрица Китая, прозванная Драконом. В сравнении с ее поступками блекнут преступления мужчин-тиранов. Она забила тюрьмы неугодными, ввела в практику зверские пытки и отправила на смерть тысячи и тысячи тех, кого считала предателями Китая и слугами Запада. Ее жестокость достигла апогея во время «боксерского восстания» в Пекине в 1900 г., когда китайцы объявили войну иностранцам, контролировавшим прибыльную торговлю опиумом.
Наложница императора
Цыси подстрекала толпу к чудовищному насилию, невиданному до того в китайской столице. Она отдала приказ своим войскам стрелять из пушек по католическому собору в центре города. Во время этого были убиты тысячи невинных мужчин, женщин и детей. Цыси повелела прекратить стрельбу, только когда от непрерывного грохота артиллерии у нее разболелась голова. И тут же приказала военным не оставлять никого в живых. «Моя империя должна быть очищена кровью», — сказала она.
Кровопролитие произошло за 8 лет до ее смерти, но оно не спасло феодальный Китай, который ей так хотелось сохранить, а только ускорило его развал.
Императрица Цыси правила на протяжении 50-ти лет и оказалась последней владычицей многомиллионного Китая. Она принадлежала к древней династии маньчжурских императоров.
Родилась Цыси в ноябре 1835 г. в семье маньчжурского мандарина. Ей было предопределено стать наложницей в дворце императора. В 16 лет она вошла в императорский дворец, «Закрытый город» в Пекине. Город этот представлял из себя мир необычайной красоты и гармонии, предназначенный дня жизни, состоящей в основном из удовольствий.
3000 наложниц и 3000 евнухов жили во дворце. Ходили слухи, что спальню императора посещали десять любовниц в день. Наложницы были распределены по рангам, и те, которые относились к низшему рангу, могли всю жизнь прожить во дворце, так и не встретившись с императором. Когда Цыси в первый раз ступила на императорский двор, она оказалась в пятом, низшем ранге.
Восхождение Цыси
Юная девушка была довольно честолюбива, умна и по тому времени достаточно образованна. Она приложила максимум усилий, чтобы жизнь в позолоченной клетке не прошла зря. Жадно читала, погружаясь в содержание великих книг из императорской библиотеки, уговорила придворных нанять учителей, чтобы пополнить образование. По мере роста образованности Цыси, все более тонкими становились ее хитрости. Немало сип она потратила на изучение правил этикета, которые действовали в дворцовых стенах. Она сделала все, для того что бы приблизиться к императору.
Цыси расчетливо подружилась с женой монарха, которая была на 15 лег старше ее и к тому же бесплодна. Когда слабеющий владыка решил, что ему необходим наследник, он попросил свою жену выбрать наложницу. И та выбрала Цыси. К тому времени Цыси прожила во дворце лишь 3 года, однако одну мечту уже осуществила. Теперь она уже входила в число приближенных к императору.
В апреле 1856 г. Цыси родила ребенка. Естественно, рождение единственного сына императора, наследника китайского трона, укрепило влияние Цыси. Наложница стала центром внимания и восхваления со стороны придворных. Но для нее важней всего было внимание, которое ей уделял сам император. Он понял, что эта женщина очень умна и способна, и передавал ей все больше своих полномочий, пока Цыси не стала подлинной правительницей Китая.
Это было время, когда Китай стал терять многовековую традицию изолированности от внешнего мира. Французы и англичане приезжали сюда как торговцы и привозили новые идеи, которые будоражили население и провоцировали антимонархическое движение в некоторых частях страны. Больше всего бунтовщиков было в городе Тайпине. В ответ на проникновение иностранцев Цыси перевела двор в горы, окружающие Пекин.
Она отдала приказ публично рубить головы всем арестованным мятежникам, организовала кампанию террора против европейцев и христианских миссионеров. Иностранцев запугивали, их лавки сжигали, а если они и после этого не уезжали, то рисковали головой. Императрица Цыси была полна решимости сохранить древние традиции феодального Китая и, конечно же, власть и богатство монархии. Она полагала, что присутствие иностранцев угрожает национальной самобытности Китая, и была убеждена в необходимости их изгнания из страны.
Брат престарелого императора принц Кун не поддерживал изоляционистские взгляды Цыси. Его беспокоила политика изгнания иностранцев, он считал, что Китай должен быть открыт для торговли и новых идей. Через голову императрицы он просил англичан и французов о примирении — поступок, который Цыси никогда не могла простить.
Императрица Цыси в это время была озабочена укреплением своей власти, введением новых налогов и кровавой борьбой с бунтовщиками на севере страны.
Когда в 1861 г. император скончался, его вдова и Цыси получили права регентов. Хотя политическая власть должна была в равной степени принадлежать обоим, вдова императора, которая мало интересовалась политикой, с готовностью предоставила Цыси возможность управления государством. Но эта договоренность устраивала далеко не всех. Не обошлось без заговора с целью убийства регента-наложницы. Цыси ответила на это быстро и жестоко приказала уничтожить около 500 человек, в том числе и богатого феодала Сю Шена, стоявшего во главе заговорщиков.
Недолгое правление Тун Чжи
Сю Шен принадлежал к древнему роду военных аристократов. После казни его семья была изгнана в отдаленный район Китая, а имущество конфисковала императрица Цыси.
Сын Цыси, который должен был стать императором, как только ему исполнится 17 лет, рос в весьма необычной обстановке. Будущий император, Тун Чжи рос здоровым и милым мальчиком, отданным на попечение наложниц и придворных евнухов. С юных лет он пристрастился к разнузданным оргиям в самых отвратительных притонах на окраине Пекина и познал все сексуальные извращения на практике.
Когда он достиг совершеннолетия, Цыси издала высочайший декрет, в котором было сказано, что ее регентство окончено и начинается правление ее сына.
У молодого человека была невеста, но императрица относилась к женитьбе сына отнюдь не благосклонно, опасаясь соперничества со стороны будущей невестки. Но в скором времени после издания декрета о передаче власти император Тун Чжи умер. 1874 год, декабрь — он опубликовал сообщение, в котором было сказано: «Мне повезло в этом месяце заразиться оспой!»
Для китайцев в таком сообщении ничего странного не было, потому как было народное поверье: тот, кто переболеет оспой и останется жив, отмечен богами. Но, как видно, император не смог долго сопротивляться болезни. Утверждали, что организм его был ослаблен венерическим заболеванием. Меньше чем через две недели после этого сообщения молодой человек скончался.
Ходили слухи, что Цыси убила своего сына. Это выглядело довольно правдоподобным. Шарлотта Холден в своей книге «Последняя великая императрица Китая» написала: «Тун Чжи легко мог заразиться оспой в одном из борделей или опиумных притонов, которые он посещал в Пекине во время своих ночных вылазок. Этого невозможно ни опровергнуть, ни доказать. Но внешние симптомы этого страшного заболевания — высыпание прыщей на лице и теле больного — сомнений не вызывали».
Дьявольский способ убийства
«Столовыми салфетками в Китае не пользовались, — продолжает Шарлотта Холден. — Вместо них обедающим давали небольшие квадратные полотенца, обработанные паром. Ими вытирали лицо и губы после каждого блюда. Это было более гигиенично, чем использование сухих столовых салфеток. Однако этот способ пригоден и для других цепей. Если горячим пропаренным полотенцем провести по лицу больного, покрытому заразной сыпью, а потом приложить к лицу намеченной жертвы…»
Господин сам себе лицо никогда не вытирал. Эту лакейскую обязанность исполнял услужливый евнух.
Вот он — простой и дьявольски эффективный способ убийства. Евнухи были в подчинении у Цыси.
Разумеется, Цыси снова объявила себя правительницей Китая.
Когда Тун Чжи скончался, его жена была беременной. Это привело Цыси в бешенство. Если бы невестка родила наследника, он имел бы право в последствии занять трон. Это не устраивало Цыси — ей хотелось выбрать такого наследника, который беспрекословно подчинялся бы ее воле. Она отдала приказ евнухам избить молодую вдову, чтобы вызвать выкидыш. Через три месяца несчастная покончила с собой. Те, кто хоть немного знал Цыси, не сомневались, что она приложила свою мстительную руку и к этой трагедии.
Правительница назвала императором своего племянника Цзай Тяна. Ему дали императорское имя Гуан Сю, что в переводе означает «бриллиантовый наследник». Ему тогда было 4 года, и он не представлял опасности для Цыси.
Голоса недовольных
Цыси выбрала императора сама, а это нарушало древний закон. Нашлись недовольные, те, кто по праву кровных уз и родовой наследственности мог претендовать на трон. Десятеро придворных выразили возмущение ее решением. Цыси их выслушала, слова запомнила, но своего решения не изменила.
Ребенок рос окруженный любовью и заботой вдовы старого императора, той, что когда-то так полюбила молодую честолюбивую наложницу мужа. Вдова была добрая и отзывчивая. Ей понравилась роль бабушки, и она искренне привязалась к мальчику. Цыси была очень недовольна тем, что он попал под влияние другой женщины. И когда старая госпожа умерла, все при дворе были уверены, что она отравилась, отведав рисовых лепешек, приготовленных самой Цыси. Наследнику трона тогда было только 11 лет.
Теперь императрица могла наслаждаться полнотой власти. Тех 10 человек, которые выступили против ее решения объявить императором племянника, она приказала казнить. Уничтожая политических противников, императрица Цыси укрепляла свою власть. На все важные должности поставила своих родственников. Чтобы предотвратить проникновение в круг власть имущих посторонних людей, объявила о помолвке наследника с его двоюродной сестрой.
1889 год — Цыси была вынуждена оставить регентство. Молодому императору исполнилось уже 19 лет, но официальное вступление на трон было отложено до его женитьбы.
Императрица Цыси занимала резиденцию в окрестностях Пекина. Дворец ее был великолепен — мраморное чудо среди зелени деревьев, окруженное озерами, на глади которых покачивались цветы лотоса. В доме было множество украшений из чистого золота. Такую роскошь могли себе позволить немногие монархи. Утверждали, что Цыси похитила деньги из императорской казны. А сообщником ее был главный евнух Ли Ляньин, жестокий и грубый человек, некогда развративший ее сына.
Гнев императрицы
Вот достоверный пример поведения императрицы Цыси в те времена. Если она находила в своем саду опавший лист или лепесток, что, с ее точки зрения, придавало саду неухоженный вид, то приказывала пороть евнухов-садовников, а порой и отрубить голову. Ей было 55 лет, и ее не устраивала уединенная жизнь в загородном дворце, вот она и придумывала такие кровожадные развлечения.
Цыси надеялась управлять Китаем через императора, которого сама выбрала. Но между теткой и племянником образовалась глубокая пропасть. Он был добрый, образованный и прогрессивный человек, стремящийся вывести страну из изоляции, за которую цеплялась Цыси. Ее ужасало количество иностранцев, которым племянник разрешил жить в стране. Всех их она подозревала в намерении превратить Китай в свою колонию.
После того как в 1874 г. Япония захватила острова Лиучиу, Китай пригрозил ей войной. При помощи переговоров военное столкновение удалось предотвратить. Однако в 1894 г., когда японцы попытались захватить Корею, китайский император двинул в бой военно-морской флот. Но флот этот оказался не просто ослабленным, но пришедшим в упадок. Деньги, выделенные на его обновление, были потрачены на обустройство дворца Цыси. Когда император допрашивал виновника этой затеи, тот ответил: «Если бы даже деньги эти были потрачены на флот, японцы все равно разгромили бы нас. А так у императрицы появился прекрасный летний дворец!»
Война с Японией была короткой и стала несчастьем для Китая.
1898 год — когда страна пыталась прийти в себя после позорного поражения, вокруг Цыси начали группироваться люди, которые также ненавидели иностранцев и опасались угрозы для Китая с их стороны. Частые посещения этими людьми летнего дворца Цыси были расценены как заговор против императора.
Гуан Сю отдавал себе отчет в том, что без поддержки тетки ему будет трудно править страной. Но он также понимал, что она никогда не согласится на реформы, которые он хотел бы провести. Император решил упрятать свою тетку под замок и таким образом избавиться от ее опеки. Случайно его планы стали известны приближенным императрицы. Замысел молодого императора был обречен на неудачу. Когда Цыси узнала о планах племянника, лицо ее превратилось в холодную маску, только ярость в глазах выдавала истинные намерения жестокой правительницы.
Цыси вынудила своего племянника, императора Китая, отречься от престола. Его личным слугам отрубили головы. Цыси наблюдала за экзекуцией, попивая жасминовый чай. Императора посадили в тюрьму на одном из озерных островов. Он жил бедно и уединенно под охраной евнухов. Многие придворные были убеждены, что его ожидает судьба Тун Чжи и его жены, но Цыси сохранила племяннику жизнь. Может быть, протесты со стороны ряда иностранных дипломатов в Пекине заставили императрицу Цыси одуматься. После того как экс-император Гуан Сю провел в тюрьме год, ему разрешили жить под домашним арестом в загородном особняке.
Изгнание «чужеземных дьяволов»
Шесть участников императорского заговора арестовали и казнили. После императрица Цыси переключилась на иностранных миссионеров. По всему Китаю ей виделось присутствие коварных пришельцев, готовящих вторжение в страну вражеских войск. 1899 год, 21 ноября — после жестокого убийства нескольких миссионеров, она издала декрет, который не оставлял никаких сомнений — она не желала терпеть «чужеземных дьяволов» у себя в стране.
Этот декрет был разослан по всем провинциям. В нем было сказано: «Никогда слово «мир» не прозвучит из уст правителей страны, ни на миг оно не поселится в их сердцах. Давайте отбросим всякую мысль об установлении мира, давайте не поддаваться на дипломатические уловки. Пусть каждый из нас приложит все усилия, чтобы защитить свой дом и могилы предков от грязных рук чужеземцев.
Донесем эти слова до всех и каждого в наших владениях». Этот декрет стал знаменем многих китайских консерваторов, боровшихся за сохранение национальных традиций и объединившихся в тайное общество под названием «Кулак во имя справедливости и согласия». Членов его прозвали «боксерами» за ловкость в военном искусстве. Фанатичные патриоты, они поддерживали монархию и опасались разрушительного влияния иностранцев на китайское общество.
Когда в 1900 г. разразилось «боксерское восстание», государство поддержало его. Первой жертвой стал британский миссионер.
Неприязнь к иностранцам ощущалась в Китае повсеместно, и восставшие везде обеспечили себе поддержку. Линии передач были перерезаны, железнодорожные пути взорваны, принадлежавшие иностранцам фабрики сожжены. Цыси вела хитрую игру. Она делала вид, что защищает иностранцев, отправляя войска против восставших, но в то же время обещала армейским командирам большую награду «за уши каждого мертвого иностранца».
Бегство
В скором времени императрица Цыси отказалась от двойной игры. По ее приказу китайские войска присоединились к восставшим, и все иностранные миссии оказались в осаде. Убивали так много и часто, что подчас не успевали убирать трупы. По Пекину стали распространяться инфекционные болезни. Когда министры иностранных дел ряда стран обратились к императору Китая с просьбой вмешаться, Цыси возопила: «Как они посмели сомневаться в моей власти давайте уничтожим их!» Иностранные державы послали войска, чтобы спасти своих граждан, над которыми нависла смертельная угроза.
14 августа к Цыси примчался гонец, чтобы предостеречь ее: «Чужеземные дьяволы пришли!» Императрица Цыси вынуждена была бежать. Когда она покидала дворец, к ней приблизилась наложница свергнутого императора. Она кинулась к ногам Цыси и умоляла позволить императору жить во дворце. Цыси приказала евнухам: «Сбросьте эту негодницу в колодец! Пусть она умрет в назидание всем непокорным». Несчастную швырнули в глубокий колодец, где она нашла свою смерть.
После изгнания из Пекина императрица Цыси была вынуждена отказаться от привычной роскоши. Пища ее была скудной, власть она потеряла. В стране царили беспорядок и насилие. Но затем «боксерское восстание» было подавлено союзными войсками, и Цыси разрешили вернуться в Пекин после подписания мирных соглашений. Уже упомянутая Шарлотта Холден писала, что это было время крайнего лицемерия Цыси. «Любыми способами она стремилась оградить себя от попыток держав-союзниц лишить ее власти. Она поняла, что для этого необходимо изменить имидж, а свою политику представить в новом свете. Высшей точкой ее лицемерия стало распоряжение изъять из архивов династии все «пробоксерские» декреты и указы.
В последние годы жизни Цыси стала свидетельницей реформ, начатых в Китае под влиянием Запада. Она также была вынуждена отдать посмертные почести казненным ею же императорским министрам и даже несчастной наложнице, безжалостно брошенной в колодец.
1907 год, лето — императрица Цыси перенесла инсульт, и здоровье ее резко пошатнулось. Здоровье императора также ухудшалось. Несмотря на то что он не правил страной, Гуан Сю сохранил уважение народа и получил право жить во дворце.
1908 год, 14 ноября — император скончался. При этом очевидны были симптомы отравления. Конечно, его врач не смог установить причину смерти. Подозрение пало на Цыси. Вполне возможно, что она тайно, через евнуха, давала императору небольшие дозы яда на протяжении долгого времени.
Императрица Цыси пережила племянника всего на 24 часа. После нее осталось многомиллионное состояние — неопровержимое свидетельство грабительского характера власти императрицы-дракона. Она оставила старую, гордую династию Маньчжу в жалком состоянии, упустив реальную возможность своевременно открыть Китай для новых идей, повернуть застывшую в своем развитии патриархальную страну на путь прогресса и процветания.
История знает несколько примеров того, как рядовые наложницы не только становились султаншами, царицами или императрицами, но и правили вместе со своими супругами или даже единолично. Одной из таких легендарных женщин является Сяоды Ланьхуа. Она больше известна как императрица Цыси, которую народ прозвал Драконом за кровожадность и жестокость.
Детство
Будущая императрица Китая Цыси родилась в ноябре 1835 года в семье одного из маньчжурских мандаринов. Ее матерью была Тун Цзя, которую окружающие называли госпожа Хой. В возрасте 8 лет Сяоды Ланьхуа вместе со своей семьей уехала из Пекина к новому месту службы отца. При этом из-за статуса своих родителей девочка по достижении совершеннолетия была зарегистрирована в качестве кандидатки в наложницы императора. По обычаю того времени, она не могла выйти замуж, пока правитель Поднебесной не решит, что не желает видеть ее в своем дворце.
«Драгоценные люди»
В январе 1853-го двор императора Сяньфына, которому на тот момент было уже 22 года, объявил конкурс наложниц. Всего нужно было отобрать 70 девушек 14-20 лет, отцы которых относились к первым трем рангам чиновничьей иерархии. При этом предпочтение отдавалось тем девушкам, у которых 8 иероглифов даты рождения признавались благоприятными.
Сяоды Ланьхуа успешно прошла конкурс и вошла в «Закрытый город» в Пекине. Во дворце она оказалось в 5-м, самом низшем ранге наложниц «Гуйжэнь» («Драгоценные люди»), и ее стали называть по названию ее маньчжурского клана Ехэнара.
Карьера во дворце
В 1854 году будущая императрица Цыси получила звание наложницы 4-го класса, а в 1856 году — 3-го. Будучи от природы крайне сообразительной и честолюбивой девушкой, Ехэнара подружилась с молодой императрицей Цыань. По легенде, этому способствовало то, что, узнав о готовящемся покушении на жену Сына неба, наложница помешала своей госпоже выпить из бокала, в котором был яд.
Императрица была бесплодна, что доставляло всему двору много беспокойства. По дворцовым обычаям, супруг предложил ей выбрать для себя наложницу для продолжения рода. Цыань, недолго думая, назвала имя своей верной наперсницы. Таким образом, Ехэнара получила статус «Драгоценная наложница» и стала часто встречаться с повелителем Поднебесной.
«Семейная жизнь»
Такого понятия во дворце не существовало вовсе. Более того, известно, что император предпочитал маньчжуркам китайских служанок, поэтому Ехэнара, которой нечего было опасаться конкуренции императрицы Цыань, зорко следила, чтобы понравившиеся ему девушки бесследно исчезали из дворца. По легенде, после пропажи одной из китаянок разгневанный император вызвал Драгоценную наложницу к себе, как говорится, на ковер. Однако она устроила спектакль со слезами и мольбами, а в конце заявила, что беременна. Это известие обрадовало двор, однако многие засомневались, так как Сын неба страдал сильнейшей опиумной зависимостью и, по мнению врачей, только чудо могло помочь ему зачать ребенка.
Рождение сына
В 1856 году Ехэнара произвела на свет мальчика, которого назвали Цзайчунь. Ходили слухи, что на самом деле она разыграла беременность и сымитировала роды, выдав за императорского сына ребенка служанки Чуин.
Как бы то ни было, став матерью наследника, Ехэнара приобрела огромный вес при дворе, тем более что со временем уже серьезно больной император стал передавать ей все больше полномочий. Таким образом, она постепенно становилась фактической правительницей Поднебесной.
Вдовствующая императрица Цыси
22 августа 1861 года Сын неба испустил дух. Сразу же развернулась жестокая борьба за престолонаследие. Бездетная императрица Цыань считалась главной женой. По существующему обычаю она автоматически получила высокий титул «Хуантай-хоу». Однако уже на следующий день после смерти Сяньфына Ехэнара в ходе упорной закулисной борьбы добилась того, чтобы ей также был присвоен титул Вдовствующей императрицы, и выбрала новое имя Цыси, что переводится как «Милосердная». При этом Цыань не была для нее конкуренткой, хотя ей и принадлежало формальное первенство.
Регентство
Политическая власть по закону в равной степени принадлежала обеим императрицам. Однако вскоре Цыань передала бразды правления своей бывшей наложнице-подруге и стала вести уединенный образ жизни. Несмотря на это, в 1881 году она скончалась от отравления. Сразу же пошли слухи о причастности к ее смерти Цыси, так как стало известно, что за пару часов до гибели она прислала вдовствующей императрице
Даже если они были беспочвенными, кончина старшей вдовы Сяньфына сделала Цыси единоличной правительницей-регентом. Причем в этом статусе она могла оставаться вплоть до 17-летия принца Цзайчуня. К слову сказать, сын ее интересовал мало, и она не уделяла времени его воспитанию. В результате подросток предавался оргиям, и в еще очень юном возрасте у него обнаружили венерическую болезнь.
«Добровольная отставка»
Когда сын достиг совершеннолетия, китайская императрица Цыси повела себя крайне осмотрительно. Эта мудрая и расчетливая женщина издала декрет, в котором оповестила всех о том, что ее регентство окончено, и она передает всю власть в государстве наследнику. При этом она вовсе не собиралась уходить на покой, тем более что ей было хорошо известно, что молодой правитель был не в состоянии управлять страной, и у него большие проблемы со здоровьем.
Смерть наследника
Императрица Цыси, фото которой представлено выше, недолго оставалась не у дел. Через год Цзайчунь сообщил народу, что заразился оспой. В те времена в Китае было принято считать, что переживший это заболевание получает благословление богов, поэтому весть была воспринята всеми с радостью. Однако организм юноши был уже ослаблен венерическим заболеванием, и через 2 недели он скончался.
Второе регентство
Казалось бы, смерть сына должна заставить бывшую наложницу удалиться от дел и оплакивать свое горе, тем более что ее беременная невестка так же «неожиданно» скончалась задолго до родов. Однако императрица Цыси не собиралась выпускать бразды правления из рук. Она сделала все, чтобы новым наследником был выбран 4-летний Цзайтянь — сын князя Чуня и ее родной сестры Ваньчжэнь. Таким образом, будущим императором оказался племянник Цыси, которому она к тому же стала приемной матерью. Как и следовало ожидать, все время до совершеннолетия мальчика страной правила вдовствующая императрица, и ни один важный вопрос не решался без ее участия.
Начало правления Гуансюй
В отличие от сына Цыси, наследник был достаточно честолюбив, и женщина понимала, что ей придется немало потрудиться, чтобы удержать в своих руках власть над двором и Китаем.
Однако Цыси старалась не нарушать традиций, и когда в 1886 году императору, выбравшему августейшее имя Гуансюй, исполнилось 19 лет, объявила, что теперь он свободен от опеки и удалилась в свой дворец. При этом она неусыпно следила за делами в стране и при дворе, а также контролировала действия Сына неба. Чтобы облегчить эту задачу, в марте 1889 года вдовствующая императрица Китая Цыси самолично выбрала для него в супруги дочь своего родного брата генерала Гуй Сяня Лунь-Юй. Тем самым ее маньчжурский клан стал самым мощным в Закрытом городе и не имел конкурентов.
Конфликт с молодым императором
В начале 1898 года стало ясно, что Гуансюй симпатизирует сторонникам реформ. Первое время вдовствующая императрица считала это баловством. Однако вскоре ей донесли известие о сближении Гуансюя с известным ученым и политиком Кан Ювэем и ознакомлении с его меморандумами. Результатом общения молодого правителя и лидера реформаторов стали так называемые «Сто дней реформ». В течение трех месяцев с небольшим император издал 42 указа о проведении модернизации системы образования и армии, о закупке новой сельхозтехники за рубежом, о строительстве железных дорог, благоустройстве городов и др.
Провалившийся заговор
Более того, император принял во дворце известного генерала Цыси почувствовала, что в воздухе пахнет военным переворотом, и стала предпринимать шаги, чтобы удержать ситуацию под контролем.
Ее подозрения не были беспочвенными, так как молодой император действительно поделился с Юань Шикаем планом, согласно которому, реформаторы собирались арестовать вдовствующую императрицу и казнить ее самых верных приближенных. Хотя генерал обещал верой и правдой служить Гуансюй, почувствовав опасность ареста, он раскрыл планы заговорщиков родственнику Цыси — генералу Жунлу, занимающему пост командующего войсками столичного округа. Последний сообщил обо всем императрице. Разъяренная Цыси отправилась во дворец и потребовала отречения Гуансюя от престола.
21 сентября 1898 года император был отвезен на остров Иньтай, который находился в границах Запретного города, и был заключен под домашний арест. Цыси запретила к нему доступ всех приближенных, включая любимую наложницу Чжэнь Фэй, а евнухи, прислуживающие императору, должны были заменяться каждый день, чтобы кто-либо из них не начал питать симпатии к царственному узнику.
Ихэтуаньское восстание
События, происходящие внутри Запретного города, на время отвлекли императрицу от взрывоопасной ситуации в стране. А беспокоиться было о чем, так как в Китае началось Его лидеры требовали сохранения патриархального быта и изгнания европейцев, что было в полном согласии со взглядами Цыси. В то же время они боролись против маньчжуров, уже не один век правивших в Китае.
В начале Ихэтуаньского восстания императрица выпустила указ, поддержавший восставших. Она даже назначила награду за каждого убитого иностранца. Кроме того, когда 20 июня 1900 года началась так называемая Осада посольского квартала, императрица не предприняла никаких шагов по защите находившихся там дипломатов и 3000 китайцев-христиан, а на следующий день открыто объявила войну Альянсу, в который входила в том числе Российская империя.
Бегство
Открытый вызов, брошенный 8 самым мощным на тот момент военным державам планеты США, Франция, Австро-Венгрия, Япония, Россия и Великобритания), был неразумным шагом. Сразу же после этого началась интервенция иностранных войск, а 13 августа 1900 года они подступили к Пекину.
Это были самые трудные дни в жизни императрицы Цыси. Она сразу же забыла о своих клятвах никогда не покидать столицу и стала готовиться к бегству. Хорошо понимая, что император Гуансюй может использоваться врагами против нее, императрица Цыси, биография которой читается, как интересный роман, решила взять его с собой в город Тайюань. Хитрая женщина решила побыть там, пока ситуация в столице не нормализуется, и начать переговоры с победителями. У нее был план и на случай невозможности найти общий язык с руководителями Альянса. Он заключался в бегстве в Сиань, куда с началом осени из-за погодных условий войска интервентов вряд ли смогли бы добраться.
Чтобы беспрепятственно попасть в Тайюань, Цыси распорядилась остричь себе и самым верным наложницам ногти, переодеться всем в простую одежду, а волосы связать в пучки, как у простолюдинок.
Так как главная наложница Гуансюя слишком активно умоляла оставить ее вместе с любимым в Пекине, вдовствующая императрица приказала сбросить молодую женщину в колодец рядом с дворцом Спокойствия и Долголетия.
Переговоры
Пока кортеж императрицы двигался в сторону Сианя, в столице от ее имени вел переговоры Ли Хунчжан. Он сообщил руководству Альянса, что произошло недоразумение и Цыси просит европейские страны помочь ей в подавлении восстания ихэтуаней. Уже 7 сентября 1901 года был подписан Заключительный протокол, и императрица отправилась восвояси. Она была так рада, что все уладилось, что, прибыв в город Вэйфан, с большой помпой отметила свое 66-летие.
Последние годы жизни
После возвращения в столицу императрица Цыси зажила привычной жизнью, хотя она уже не могла оказывать особого влияния на жизнь китайцев за пределами Запретного города. До последнего своего издыхания жестокая диктаторша ненавидела императора Гуансюя. Когда женщина почувствовала, что ее дни сочтены, она велела отравить его мышьяком. Таким образом, предпоследний император Китая скончался 14 ноября 1908 года, а на следующий день мир узнал, что умерла Цыси (императрица).
Сексуальная жизнь императрицы
Несмотря на слухи о ее связях с мужчинами, ни о каких фаворитах Цыси не известно. Таким образом, или женщина умело скрывала свои связи, или у нее были другие интересы. Единственная более-менее правдоподобная история связана с рождением Гуансюй. В частности, некоторые историки считают, что он является сыном Цыси от одного из придворных, которого она отдала на воспитание сестре.
В искусстве
Первый фильм о китайской императрице Цыси был снят в 1975 году в Гонконге. Главную роль в картине сыграла американская актриса Лиза Лу. Затем на экраны вышел еще один фильм с таким же названием (1989). История императрицы-Дракона легла в основу и нескольких литературных произведений. Причем книги о ее жизни издавались и в нашей стране. На русском языке на данный момент доступен роман Цзюн Чам «Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая». О ее похождениях рассказывается также в произведениях Анчи Мин и Перл Бак.
Благоприятен брод через великую реку.
из И-Цзин
Спустилась тогда огромная белая луна - ярче солнца, проворнее мыси - вошла в черево женщины, обжегши круглый живот её, похожий на ночное светило, и появилась девочка, и родилась вместе с нею Судьба её - красивее жизни, кровавее смерти, одинокая, как бессонница, злая и голодная, словно волк. А девочка, сразу и потом, повзрослев и обретя возможность выбирать, оставалась верной своей Судьбе, шла за ней, даже когда та насылала морок и ужас на землю, иссушала империю, искушала подданных, и вообще вела себя так, будто её обязанностью было не радовать, но разрушать.
"Нимало не жаль убиенных драконом несчастных.
Не жаль обожжённых его красно-чёрным дыханьем.
Но плачет дракон, перепутавший голову с Небом".
Не бывает закономерностей, поскольку их невозможно сосчитать, но оглядитесь: красивой женщине мало золота её лотосов, она вычисляет в уме и, по крайней мере, в состоянии оценить лёгкость стиха, даже если сама не в силах создать его. Этому не учил Конфуций, однако так думает почти вся желтолицая Поднебесная - добрая половина китайцев, рисовых да раскосых. Редкий безумец стал бы их разубеждать.
Лунный ты мой ребёнок, горячечное дитя, - пропевала нежная мать, убирая дочери тяжёлые волосы в высокую сложную причёску. - Вчера "Книга Перемен" обещала тебе исполнение, сегодня тебе должно повезти. Но будет ли этот день твоим?
А набирал силу 1853 год, а в январе императорский двор затеял конкурс наложниц. Юная Йоханала приглянулась двум - один другого старше - жирным лоснящимся евнухам, поскольку обладала странной, не типичной для китаянок внешностью. От смуглых крохотных красавиц девушка отличалась высоким ростом, овальным очертанием лица цвета сияющей слоновой кости и низким глубоким голосом - который будто убаюкивал, которым кто-то колдовал. Её ступни не были похожи на копытца - предел мечтаний тамошних мужчин: когда отец Йоханалы разорился, мать отказалась бинтовать пятилетней девочке ноги в золотой лотос, как это делали другие женщины, подгибая четыре пальца, дабы, по строгому старинному канону, длина от пятки до носка не превышала десяти сантиметров. Не самую последнюю роль в выборе будущих императорских наложниц играли иероглифы, составлявшие даты их рождений, а конкурсантка с цветочным именем, которое в переводе означает "орхидея", появилась 29 ноября 1835 года - в "Заметках о цинском дворе" напротив этого цифросочетания и фамилии отца Йоханалы наивно стоит слово благоприятие.
Когда мать узнала, что её лунный ребёнок отныне живёт в пекинском дворце, что теперь её горячечное дитя завистливые слуги окликают драгоценным человеком, она передала через них записку, где умоляла свою дочь лишь помнить о прошлом, не позволяя ему злить настоящее и, тем более, чернить будущее. Прошлое же неизбежно отдавало горечью и позором, приберегало обиды, копило злость.
Отец Йоханалы происходил из знатного рода Жёлтого Знамени. Жёлтый цвет, считавшийся цветом императорского двора, расслабил молодого человека, кто с мальчишества привык к, в общем-то, незаслуженным почёту и уважению. На посту таможенного чиновника он, в конце концов, проворовался, его публично объявили взяточником, разумеется, сразу разжаловали, и только благодаря "старым связям" и "нужным знакомствам" его семья могла есть по утрам рисовые лепёшки и спать не в пустыне Ша Мо, которую европейцы простодушно называют Гоби.
Поэтому чем угрюмее история маньчжурского мандарина-бедолаги, тем загадочнее появление его дочери в пределах знатных - у ног Сына Неба, рядом с Могущественным Драконом, с императором. В тех же "Заметках о цинском дворе" говориться о том, что участие в конкурсе наложниц могли принимать девушки, чьи отцы значились в государственных должностных реестрах чиновниками третьего, второго и первого рангов из девяти существующих. Так что звание Драгоценного Человека было случайным подарком, удачей, но…
Йоханала хотела стать, ни много ни мало, Императорской Драгоценной Наложницею
"… и, словно клык, войдя в драконье сердце,
заставить полюбить того, в чьей власти жизнь и смерть,
и умиротворить, и умертвить…"
Задолго до того, как горделивая чаровница попала в золотые покои китайского самодержца Сянь Фына (а именно - ровно семнадцать лет и два месяца назад), он, осанистый молодой человек, со своим отцом Дао Гуаном решили развеяться в императорских угодьях. Оба хорошо владели стрельбой из лука, были первоклассными наездниками и свободный воздух любили больше благовоний в языческих курильнях. В то утро под копыта их коней попалась старая белая лисица, она, столь слабая и больная, даже не потрудилась убежать, а Его Величество Император Китая Дао Гуан, обрадовавшись такой лёгкой добыче, принялся натягивать визгливую тетиву.
Помилуйте! - услышал он голос сына. - О Вашей мудрости, отец, известно за пределами государства, Вашей силы страшится войско, а доброта Ваша настолько близка к сердцу, что - посмотрите - дикие звери бросаются к ногам лошадей Ваших, а эта, - юный Сянь Фын указал на лису, - готова тотчас умереть за Вас. - И император оставил нечастное животное.
Возвращаясь, они снова увидели лесную обитательницу, да на этот раз Дао Гуан не удержался
Тебе не повезло, сын мой, - посочувствовал он Сянь Фыну, - одному и тому же воину нельзя промахнуться дважды, а твой отец здорово стреляет по привычке. Император просит у тебя прощения.
Зверя со стрелой в глазу слуги оттащили в сторону, и к вечеру придворный астролог тихо сообщил наследнику трона, что душа убитой лисы уже в теле новорождённой девочки, чьи малахитовые глаза когда-нибудь посмотрят на Сянь Фына и заставят его изменить жизнь их обладательницы, и изменят его судьбу императорскую, и изменят.
Всё будет хорошо, мой цвет, - говорила мать Йоханале, когда девочке не исполнилось и семи лет, - вот станешь повелительницей, и простишь отцу всю нашу надуманную бедность. Ведь сделал же Сын Неба императрицей свою наложницу Цы Ань. А она, наверное, и в зеркало-то редко смотрела.
У Йоханалы по дворцовым порядкам не было почти никаких шансов, ведь всё просчитывалось как дважды два: одна - Императорская Драгоценная Наложница, две - драгоценные наложницы, четыре - обычные, шесть - конкубины, остальные… Как раз в число остальных она и входила.
Йоханала к своим семнадцати с лишним годам сумела стать терпеливой и выдержанной, плавной и последовательной, как маньчжурский тигр на охоте перед броском к жертве. Все монеты, причитающиеся ей для роскошных нарядов наложницы, она делила на три горсти: первая уходила на оплату уроков пения, благодаря ценности второй девушка оттачивала каллиграфию, ну, а третью (самую увесистую горсть) она отдала жирному лоснящемуся евнуху - тому, кому она понравилась больше других конкурсанток. Собственно, не прошло и трёх лет, как он, по просьбе своей любимицы, ненароком завёл императора Сянь Фына в её сад, где Йоханала, искусно выводя иероглиф, обозначающий благоприятие, пела старинную китайскую песню о мудрости и доброте Сына Неба, а разноцветные канарейки садились к ней на плечи, вытягивая из расшитого бисером одеяния шёлковые нити. Сянь Фын был поражён, и после ужина Орхидею впервые пригласили в драконьи покои. Следующей целью Йоханалы была императрица.
Бездетная и вечно печальная Цы Ань нуждалась если не в заботе, то уж точно в участии, в сочувствии, хотя бы в беседе. Среди прислуги ходили слухи о том, что жена Сянь Фына давно уже не приходила к нему, а время от времени её навещали преклонных лет садовники, один из которых страстно любил Цы Ань, а другому настолько надоели её капризы, что однажды он оставил в спальной комнате императорской жены стебель ядовитого растения сы-дун. Женщина иссыхала от собственных подозрений и одиночества.
Госпожа моя, - обратился к ней верный ей со дня свадьбы подданный, - среди наложниц есть девушка, в семье которой издревле знали о ядах больше, чем следовало бы знать о них. - Поэтому Цы Ань немедля приказала вести ту самую Орхидею.
Род Жёлтого Знамени действительно славился своими знахарями, и Йоханала унаследовала талант приготовить любую отраву и с помощью обоняния распознать её содержание. Из девяти напольных ваз, стоявших в просторной чайной беседке Цы Ань, в самой неприметной девушка учуяла опасное зловоние и вскользь не преминула заметить, что точно такой же запах три недели назад она слышала у дверей в комнаты Императорской Драгоценной Наложницы. Дело оставалось за малым. Да честно сказать, доверчивого Сянь Фына долго уговаривать не пришлось. Цы Ань заполучила, как она думала, любезную подругу-спасительницу, а Йоханала - долгожданный титул.
Сегодня её разбудили много позже обычного - так требовали предписания, таким был выдержанный веками ритуал. Ей даже дали понежиться среди наполненных сном подушек, а затем вошёл управляющий Палатой важных дел и, достав зелёную табличку, торжественно озвучил выписанные на ней иероглифы. Вскоре Йоханалу посадили в усыпанный листьями белого чая паланкин, и четыре сбитотелых отрока, подставив свои плечи под тяжесть страсти, понесли её через Парк Радости и Света в императорские покои. Там девушку раздели, омыли, натёрли розовым маслом, обнажённую, облачили в тончайшее покрывало из пуха цапли, потому что птица эта, по преданию, враг змей, потому что змея - воплощение зла и хитрости, потому что человек, дотронувшийся цапли, в миг теряет все свои змеиные мысли, забывает обо всех своих хитрых злодействах. А иначе - он не вправе явиться пред умные очи монарха. Как ни странно, сей день не стал исключением.
…Три раза бдительный евнух у дверей спальни кричал Сянь Фыну "Время пришло!", три раза сладострастный Сын Неба делал вид, что не слышит известного ему заклинания, после которого без замедления надобно отпускать любую из наложниц, пусть даже самую желанную. Тем более, что хорошо бы вовремя изгнать драконово семя, надавив девушке на живот, однако на этот раз в Книге Любви пришлось записать: "14 июля сего года в 17:40 Император осчастливил Йоханалу", - а это означало, что Сын Неба позволяет своей драгоценной наложнице забеременеть от него, несмотря на шестьдесят уже имеющихся к тому моменту детей. И - император отпустил Йоханалу, подарив ей изящные четыре серёжки.
С тех пор они виделись почти каждый день, но сегодня Орхидея впервые за последние четыре года улыбалась искренне - до слёз.
Через несколько месяцев Йоханала призналась Цы Ань в том, что её бесконечная любовь к Сянь Фыну не позволяет являться к императору с круглым, как аквариум, животом, и доверчивая женщина испросила у своего мужа довольно длительного отдыха для Драгоценной Императорской Наложницы. Последнюю же по рождении наследника ждал исключительный подарок: для неё уже сейчас выбирали имя, а Цы Ань готова была хоть завтра отдать ей свою корону.
Никто, нигде и никогда не видел Йоханалу, вынашивающую хоть какое-нибудь подобие ребёнка, зато приблизительно в тот самый период, когда девушка перестала встречаться с Сянь Фыном, одна из конкубин по имени Чу Ин готовилась стать матерью, и Йоханала предложила той трогательную дружбу: они вместе прогуливались, вместе обедали, секретничали о мужских качествах императора, сплетничали о своих общих любовниках-слугах, попытались любить друг друга… Да как-то то ли не успели, то ли засуха случилась в садах Сына Неба: конкубина, не начав и грудью кормить младенца, куда-то испарилась. Никто, нигде и никогда не видел её - мёртвой, больной, убегающей из пекинского дворца, падающей в бесконечный, как любовь Йоханалы к императору, колодец, перелезающей через Великую китайскую стену, или берущей пузырёк с пряным ароматом яда. И кто (чей) он этот Тун Чжи - новорождённый наследник китайского трона, осчастлививший своего отца Сянь Фына и одаривший Йоханалу именем, которое значило Святая Мать? "История начинается там, где есть загадка", - полагал известный китайский мыслитель-путешественник Кхи Чунь задолго до описываемых событий.
Вскоре после появления на свет Тун Чжи Йоханала (теперь уже Цы Си) почувствовала себя слишком уверенно. Уверенно даже для самой драгоценной из наложниц, которых у китайского монарха было около трёх тысяч и о которых Сянь Фын благодаря Цы Си стал мало-помалу забывать. Вот что читаем мы в Торговых списках Императорского Дворца: "Этой весной евнух Ли Ляньин закупил полторы тысячи нефритовых стержней, обтянутых ослиной кожей1". Какое же несчастье случилось в Закрытом городе: половина девушек, предназначенных для Сына Неба, явно не успели полюбить его. Зато вопреки всем обычаям император стал появляться с уважаемой наложницей Цы Си на самых что ни на есть официальных мероприятиях. А Цы Си успокоения ради держала при себе алчного, но преданного уродца Ли Ляньина. Он-то и стал во главе сети назначенных доносчиков и добровольных осведомителей, которые ежедневно за завтраком мерно рассказывали Цы Си о её недоброжелателях. К вечеру какого-нибудь врага обязательно настигала неизвестная медицине болезнь, или злодей случайно попадал под колёса повозки на городском базаре как раз в тот момент, когда он с неподъёмными тюками возвращался к своей любимой жене. Так что ночью отмщённая Цы Си, перевоплотившись в Йоханалу, могла спокойно беседовать с радужными канарейками, в дрёме поглаживать крохотного ши-тсу3 по кличке Имбирь (Дзян) и выводить стихотворные иероглифы:
"Как я, тысячелистник выложив, ответа жду от Книги Перемен
на мой вопрос "Продолжится ли счастье иль кто-то помешает быть ему?" -
так дикий рис наверно ждёт воды и человека ждёт, который хочет есть".
Но… "Тайны долго не живут", - утверждал лысый бродяга Кхи Чунь. И однажды император всё-таки прознал о бесчинствах своей любимой наложницы: самые красивые девушки исчезали из гарема так, как соль растворяется в кипящей воде, самый верный советник был найден обёрнутым в отравленные простыни. Справедливости Сянь Фыну было не занимать, поэтому он тут же приказал привести этот ядовитый цветок, который с нежностью поливал сам Сын Неба. Увы, разговор между ними не состоялся.
К чему палач? - вопила Йоханала, обнимая колени своего повелителя.
Для чего покои твои белые будут забрызганы красным? - Что мог на это ответить добродушный Сянь Фын?
Ты видишь: я и так умираю от горя и скорбной любви к тебе! - И император простил свою белую лисицу Цы Си.
И Цы Си запомнила свои слёзы.
Через неделю, в день трёхлетия Тун Чжи, рядом с подушкой, на которой почивала умиротворённая наложница, лежала небольшая книжка в чёрном кожаном переплёте. На обложке рукой императора красовался золотой иероглиф "Прощение", а внутри Йоханала обнаружила собственные стихи.
Это наше с тобой второе дитя, - объяснил улыбающийся Сянь Фын.
Он повелел отпечатать девятитысячный тираж книги, и к началу лета около пекинских книжных развалов потные мальчишки воинственно орали: "Императорская наложница пишет стихи! Мать императорского наследника выпустила книгу! Цы Си! Покупаем сборник Цы Си! Ограниченное количество экземпляров!"
Остается только добавить, что новоявленная поэтэсса сама организовала продажу своих стихотворений: хозяевам книжных лавок в итоге не досталось ни юаня, поскольку на вырученные деньги Цы Си решила заказать у ювелиров канареечные клети да несколько инкрустированных бриллиантами ошейников для своего крохотного питомца Дзяна.
Весьма скоро скромница Цы Си научилась разбираться в политических интригах, знала толк в экономике, умела видеть закономерности и делать выводы. Она достаточно остроумно реагировала на любые изменения в своей стране. Однако, держа на столике старинную Книгу Перемен вечно открытой, властолюбивая наложница как таковых перемен не терпела.
В ту пору Китай оставался феодальным государством, провинции бедовали от одного рисового сезона к другому, а более или менее крупные города пухли от иностранных миссионеров. Французы и англичане будоражили воображение китайского обывателя, привозя вместе с заморскими товарами и заморские идеи. Любое, даже самое мирное и дипломатическое появление чужеземца Цы Си расценивала как вызов монархии и задуманному предками укладу. Несмотря на то, что брат стареющего императора принц Кун пытался хоть как-то поддерживать отношения с зарубежными гостями, Сянь Фын плясал под каблучками своей любовницы, будто ослеп. Один из современников китайского монарха, бежавший за границу, напишет: "Даже глупым слугам Сын Неба жаловался на наложницу Йоханалу. Но ничего путного не мог поделать. Молодая женщина взяла императора в оборот задолго до того, как он успел заметить это. Белая лисица ожила. Кто вытащит стрелу из её багряного глаза?"
Наступил 1860 год: опиумная война привела англо-французские войска в Пекин, и императорская чета вынуждена была бежать из дворцовых эдемов в провинцию Жэхэ. Что тут скажешь? Пусть белолицые чудовища с круглыми, как фарфоровые блюдца очами сожгут столицу грандиозной империи! Пусть разберут до конды великую стену! Пусть рыдают братья и защищают свои хижины сёстры! Здесь в мирной обители Поднебесной люди Жэхэ чествуют своего правителя. Здесь цветы и фейерверк. Здесь народные гуляния и прогулки на водах.
Могущественный Дракон очнулся от всеобщего ликования, когда заметил, что его верная Орхидея где-то на середине озера кокетничает с юным вёсельником. До сих пор боявшийся озёрных развлечений Сянь Фын, не медля, подозвал двух сильных гребцов и через пару минут его лодка поравнялась с лодкой Цы Си. Та, как ни в чём ни бывало, перебирала цветы, напевая старинную китайскую песню о мудрости и доброте Сына Неба. Успокоенный император выразил желание пересесть к Цы Си: чёлн качнулся, и Сянь Фын, от роду не умевший плавать, оказался в холодной воде. Каких же усилий стоило любвеобильной певунье протянуть руку тонущему самодержцу. Сколько скорби было в её малахитовых глазах, когда гребцы помогали Сянь Фыну освободиться из мокрых одежд его. Тот же современник китайского монарха, который бежал за границу, напишет: "Эти раздумья на лице своей наложницы, это сожаление, эту неохоту, с которой Цы Си обтирала полотенцами дрожащего Сына Неба, император не забыл до конца своих дней". Впрочем, умер Сянь Фын довольно скоро, без чьей-либо помощи - то ли от недолеченного переохлаждения после злополучной водной прогулки, то ли просто так, от старости. Шёл 1861 год.
Накануне смерти императора Йоханала вновь раскладывала стебли тысячелистника и шуршала страницами Книги перемен. Несмотря на древние указания, Йоханала гадала себе сама. И на сей раз И-Цзин говорил о Творчестве. Это первая, мужская, гексаграмма (Цянь), состоящая из шести (одна над другой) сплошных, сильных, черт ян [-], которые не будь они в таком изобилии, каждая на своем месте символизировала бы активность, свет, движение. Но человек, устремивший шаг свой к свободе и гармонии, не в праве забывать о том, что мир есть всевечное сочетание напряжения и покоя, эгоизма и самоотречения, инь [- -] и ян. И только хаос означает материю, не тронутую Богом.
В целом, гексаграмма, выпавшая Йоханале, по мнению толкователей, сулила надежду: "Вы на вершине горы, и возможности спуститься у Вас нет. Будьте осмотрительны, пока находитесь наверху". Однако по отдельности, в соответствии с занимаемой позицией, линии предупреждали:
1-я (нижняя). Нырнувший дракон, не действуй.
2-я. Появившийся дракон находится на поле...
3-я. Благородный человек до конца дня созидает. Вечером он бдителен. Опасность…
4-я. Точно прыжок в бездне…
5-я. Летящий дракон находится в небе…
6-я. Возгордившийся дракон. Будет раскаяние.
Хулы не будет, - повторяла Йоханала вместо многоточия.
Смотри, чтобы все драконы не главенствовали. Тогда будет счастье, - настаивал древний толкователь.
Цы Си официально стала регентом пятилетнего Тун Чжи. А поскольку действующая императрица Цы Ань остаток своего бабьего века, который, как известно, короток, решила посвятить любовным играм с садовниками, государственная власть мигом оказалась у ног Цы Си, на её голове и в руках с заточками-коготками. Она быстренько спихнула наследника на попечение нянек и евнухов (тем более, что по уставу ей было положено не более десяти свиданий с маловозрастным принцем), а сама принялась методично устранять ненужных людей. Найти их было несложно. Цы Си по жесту или взгляду вычисляла своего врага. Основные его качества - недоверие и недовольство, дистанция и прямой взгляд. Стены дворца трещали от заговорщического шёпота: убить, убить и только убить деспотичную регентшу, тварь невиданную, ад земной. Но зло наше всегда бежит впереди нас, выдавая нас с головой, со всеми потрохами, наконец, со спрятанным добром в наших сердцах. Цы Си приказала забить пятьсот заговорщиков, во главе с зажиточным феодалом Сю Шеном, который принадлежал древнему роду военных аристократов. Его родственников выселили в отдалённую китайскую провинцию, прежде отобрав все богатства.
За несколько лет до этих событий в соседнем с Китаем государстве Рамакришна Парамахамса произнёс свое знаменитое всяк велик на своем месте. У Цы Си было другое мнение о людях:
Любому, кто испортит хоть часть моего настроения, - улыбалась она, - я испорчу всю жизнь. Или отниму её, - не забывала добавлять Цы Си.
И тогда, моя императрица, человек, наконец, поймет, что такое счастье, и с чем его едят, - подхватывал беззубый Ли Ляньин, натирая плечи своей госпожи маслами и благовониями.
Кстати, уродливый евнух этот принимал посильное участие в воспитании Тун Чжи. Когда мальчику исполнилось четырнадцать (а свой возраст китайцы считают с момента зачатия), Ли Ляньин посчитал нужным свезти будущего императора к пекинским окраинам и показать ему настоящую жизнь: пара притонов, кишащих заразными девицами, плюс неочищенная рисовая водка, плюс сомнительного качества опиум. На что рассчитывала Цы Си, отпуская принца Тун Чжи за пределы дворца?
Впрочем, она тогда не рассчитывала, но считала. С математикой у Йханалы ещё в детстве всё было хорошо; в ту пору она знала, КАК считать. А теперь, когда всякий почтенный гость одаривал Цы Си буквально килограммами драгоценностей, она знала, ЧТО считать, и в зависимости от стоимости подарка выполняла просьбу или отказывала в ней.
Отказ - привилегия царей. Подданные обязаны просить, - наставлял молодую правительницу преданный евнух.
Вот так - в перебирании каменьев, в неустанном уничтожении предателей, в поучительных беседах с Ли Ляньином - прошло более десяти лет. Тун Чжи достиг своего совершеннолетия, и Цы Си, подыскав сыну невесту, объявила о том, что срок её регентства подходит к концу, и отныне у китайского народа есть настоящий император… Алкоголик, наркоман и сифилитик, влюбленный в собственную жену.
Передавая власть сыну, Цы Си, разумеется, надеялась подписывать собственные указы его рукой, но просчиталась с выбором невестки. Красотка Алутэ оказалась образованной и умной девушкой, уже сейчас имевшей безусловное влияние на юного без пяти минут императора, который подписал указ, разрешающий иностранцам торговать в Пекине и за его пределами. "А что будет потом?" - подумала бывшая регентша и решила.
На первой полосе императорской газеты от 23 ноября 1974 года читаем: "В этом месяце мне посчастливилось заразиться оспой". Заметка подписана рукою наследного принца Тун Чжи. Рядом - фото улыбающегося юноши с поврежденной кожею на лице. В Китае считалось: ежели человек переболеет оспой (а Тун Чжи в этом не сомневался), то его и смерть голыми руками не возьмет, разве что только в глубокой беспамятной старости. Но принцу не повезло: то ли доктора давали не те лекарства, то ли лекарствам мешал благополучно действовать злосчастный сифилис, то ли не бывает дыма без огня и слухами мир полнится…
В пекинском дворце во время еды не было принято вытирать руки и губы бумажными салфетками, для этого использовали тряпичные, подогретые на пару полотенца, которые подносил какой-нибудь евнух. Если тёплую ткань поднести к телу больного человека, а потом приложить к лицу жертвы, заражение обеспечено. И неважно что это за болезнь - будь то обычная простуда или менее обычная оспа. Всё равно приятного мало. А если ты заболел и тебе не дают лекарств, или вместо них дают мел, который так хорош, когда у тебя в младенчестве растут зубы, и совсем ни к чему, когда они уже начинают выпадать? А вдруг кто-то скажет, что в твоем бренном теле излечению от одной болезни мешает другая, и этой другой ужасной хворью тебя одарила твоя любимая жена? Что тогда?! А ничего! Всего лишь смерть. Простая, как закон.
"Знать бы сколько стоит жизнь,
отдала бы за бесценок,
но опять-таки себе".
Цы Си прогуливалась по саду, когда дрожащий слуга сообщил ей о смерти сына. Она приподняла плечи, поджала губы, повернула голову, мол, чего ж тут удивительного, подозвала Имбиря, и, взяв ши-тсу на руки, процокала каблучками вглубь Парка Радости и Света. Китай погрузился в траур. Окунулся в печаль. Истек слезьми. Не выли только тигры.
Что за чёрт, - поделилась сомнениями Цы Си со своим верным евнухом, - как можно скорбеть по человеку, который вообще ничего не сделал?
Пусть рыдают, - утешал её Ли Ляньин, - они не видели настоящего горя.
Через несколько дней доверчивая Алутэ сообщила Цы Си о том, что беременна. Новость принесла мало радости, причем обеим. Первой подстроили самоубийство, вроде как не вынесла верная жена смерти прекрасного мужа. Вторую стали повсеместно обвинять в насильственном устранении сына и невестки: один из придворных, Чу Чен, покончил с собой на могиле Тун Чжи и Алутэ, оставив краснобаистый меморандум, в котором обвинял Цы Си во всём злом и тёмном, что случилось в его родном государстве за последние пятнадцать лет.
Для начала Цы Си изничтожила семью Чу Чена, а потом… Сняла с себя дорогой наряд и блескучие украшения (оставила только четыре жемчужины по две в каждом ухе - давний подарок Сянь Фына); открыла ярмарки, доходы от которых раздала беднякам; взяла себе за правило еженедельно посещать драматический театр; объявила будущим императором своего четырёхлетнего племянника Цзай Тяня, дав ему царское имя Гуансюй, бриллиантовый наследник... Двумя словами, стала хорошей.
Пока - её - не укусила - змея.
Как-то примерная Цы Си отправилась на пекинский базар за травами, которые предпочитала выбирать сама. Она вертела товар в руках и долго смотрела на продавца: если тот опускал очи долу, Цы Си бросала ему на прилавок несколько монет, в противном случае… Увы, смельчаков не было. Долго ли коротко, императрица заполучила всё, что нужно для приготовления притираний, отваров, ядов, лекарств, и хотела уже возвращаться в Закрытый город, когда безумный старик, от которого воняло, как от сотни безумных стариков, уцепился за подол её платья и, заглядывая в глаза, неистово заорал:
Госпожа проклята Небом! Небо видит! Люди видят! Неужели госпожа не видит, что проклята? Позор! Позор! - и пустился в не виданный доныне жителями Поднебесной пляс.
В руках у оторопевшей поначалу Цы Си, вскоре появилась увесистая палка, ей императрица молотила по лысой голове старого сумасшедшего, пока тот не испустил дух свой окровавленный. Затем она повернулась к толпе:
Ну? Кто ещё осмелится запустить свой взор в мои зрачки?
Досталось многим. Проталкиваясь к выходу, Цы Си махала палкой во все стороны, а когда она забралась в паланкин и отчалила, торговлю на рынке прекратили. Нужно похоронить безумного старика, ведь он, по поверью, был тем самым бродягой Кхи Чунем, который давным-давно стал родоначальником великой китайской логики, и, поняв, что ему не хватит времени поведать людям всё то знание, что находилось в его лысой голове, попросил у Неба ещё одну шуточную жизнь. Вот и получил.
По дороге во дворец носильщики чуть не уронили паланкин вместе с рассерженной царицей, а ночью её разбудил своим писклявым лаем Дзян. Цы Си вскочила, и тут же была ужалена здоровенной гадюкой. Первое, что она сделала, это раскрыла Книгу перемен и наобум ткнула пальцем: "Ещё не конец!", - уверяла мудрая книжица. Вторым делом, Цы Си приняла очень сильное противоядие. И только теперь позвала несчастных солдат из личной охраны, жить которым оставалось не более суток. На утро отчаянная правительница послала Цы Ань её любимые миндальные пирожные, куда на всякий случай положила по одному отравленному ореху.
Так что после всех этих злоключений Цы Си прозвали Бессмертным Драконом, и оптимистов в монархии поубавилось.
А жизнь в пекинском Императорском дворце шла своим немыслимым чередом. Азиатская Клеопатра выпивала по утрам чашку грудного женского молока, принимала ванны, наполненные спермой слуг, вела счет милым вещицам, изучала обеденное меню для знатных гостей, состоявшее из трёх сотен блюд, и высочайшим указом вносила 75 наименований продуктов в рацион собак и канареек, обитавших в Парке Радости и Света. Она любила выпороть слугу за то, что он не так разложил лепестки жасмина на мраморном полу её спальни, а потом затащить растерянного парня в постель и заставить неистово любить свою императрицу. Потом он, конечно же исчезал из Закрытого города насовсем, но кто ведёт счет своим слугам, говорила Цы Си Ли Ляньину за партией в маджонг, тот когда-нибудь недосчитается волос на собственной голове. Ко всей праздности императрицы можно приписать несколько десятков абортов и пару тайных родов. Но в этом ли счастье?
"Река полощет водами песок.
Песок в пустыне сделал мутной воду.
И ветер мне песок в глаза несёт".
"Дракон! Не помнишь ты себя от гнева,
хвостом вспорол и Небо. Ливень.
Не больно Небу, хвост изранен".
"Глазницы были бы пусты без глаз - не важен цвет их.
Глазницы были бы пусты и бесконечны.
Так бесконечна только скорбь в глазах моих".
Госпожа! - ворвался в императорские покои Ли Ляньин. - Госпожа! Чужеземные дьяволы перевели ваши стихотворения на свой варварский язык! Госпожа! Чужезем…
Переведи обратно, - приказала Цы Си.
Когда толмачи выполнили работу, царица пробежалась глазами по строкам, произнесла что-то вроде "враньё" и швырнула листы в лица переводчикам.
А впрочем, казнить, - напомнила страже обиженная поэтесса.
Уже к полудню вояки вовсю палили из пушек по католическому храму в центре Пекина; стрельба прекратилась только тогда, когда у Цы Си от грохота разболелась голова, и царица удалилась на чашечку зелёного чая.
Так, судя по всему, началось настоящее противостояние китайской правительницы иностранцам.
Китай. Громадная земля. Но кто дарует ей благополучие? Она ослабла после франко-китайской войны 1884-1855 гг. Она истощается после войны с Японией в 1894 г. С востока бедность, с запада болезни. С севера чужаки, желающие мира, с юга земляки, мечтающие о революции. "Всюду беспредельщики, всюду беспредел", - так поётся в песне, реальность же повествует.
В 1889 г. Цы Си пришлось оставить регенство, ведь Цзай Тянь стал совершеннолетним, и хотя день его коронации решили отложить до того момента, пока он не найдет себе достойную невесту, тётка будущего императора уже перебралась в загородную резиденцию, нежадно выстроенную на украденные Ли Ляньином из государственной казны деньги. Однако Бриллиантовый Наследник понимал, что без помощи своей безмерно деспотичной родственницы ему самому с ситуацией в стране не справиться. У Цы Си были люди, много людей - преданных и рьяных. А реформаторски настроенный юноша Гуансюй имел в противовес пару образованных друзей да несколько десятков сторонников по всему Китаю, чего недостаточно для удержания власти. Так что Цы Си проявляла завидную активность в вершении дел государственных. Потихоньку, полегоньку, задобренная собственным племянником, Цы Си отдала приказ о подготовке проекта конституции, ограничивающей абсолютную монархию. А Гуансюй, суд да дело, одаривал иностранных торговцев относительными правами и свободами, давая добро на строительство заводов и мануфактур. 11 июня 1998 г. Цзай Тян подпишет указ "Об установлении основной линии государственной политики", и с этого дня начнутся знаменитые 100 дней реформ - умеренных да буржуазных. Тогда же возникнет тайное общество Ихэтуань - "Кулак во имя справедливости и согласия", бьющий чужаков за ради сохранения традиций китайского народа. А Цы Си прознает, что её любимый племянничек, дабы потрафить местным реформаторам и зарубежным, хочет публично казнить её. Но зло бежит впереди нас… Не дожидаясь беды тётушка Йоханала устроит государственный переворот, с оглядкой на присутствие иностранцев отправит наследника трона в тюрьму на одном из озёрных островов, заставив отречься от престола, а его приспешников обезглавит за ненадобностью. Нескольким, правда, повезёт скрыться за границей, а негодник Цзай Тянь будет возвращен под предлогом домашнего ареста в пекинский дворец.
Итак 1900 год. Чуть постаревшая, но бодрая Цы Си вновь на императорском троне.
Как смели чужеземные дьяволы усомниться в моей власти? Для кого они выстроили свои фабрики? Разве для меня? Или, может быть, для моего народа? Нет! Поэтому никогда слово "мир" не прозвучит в устах правителей нашей страны. Ни на мгновение иностранные деньги не принесут плодов на нашей земле. Давайте отбросим всякую мысль о дипломатических переговорах! Это всё уловки. Защитим наши дома и память наших предков! Не допустим грязи! - Цы Си взывала громко и убедительно.
Так, что "ихэтуани" (иначе боксёры) выступили с невероятным по своей жестокости восстанием. Они громили заводы иностранцев и их дома, обрывали линии электропередач, подрывали чугунные дороги, сжигали и рубили ненавистных варваров - их жён, их детей, и каждого, кто был с ними как-то связан, пусть даже верою.
В ночь на 11 июня ихэтуани надели на руки красные повязки и двинулись на улицы Пекина. Их нельзя было сразить ни мечом, ни огнём, от их взглядов воспламенялись здания и волосы. Единый дух боксёров достигал такой экзальтации, что тела их становились неуязвимыми.
Из письма протоирея Сергия Чана:
"Ихэтуани именовали иностранцев бесами, крещёных китайцев - исчадиями их, а некрещёных, но имевших с ними сношения - вторыми исчадиями".
На момент восстания в Пекине проживало более полутора тысяч православных китайцев. В ту ночь боксёры и каждый, кому была дорога собственная шкура, кричал: Ша! (Убивай!) Ихэтуани призывали православных отречься от Христа и совершить ритуал поклонения в ближайшей кумирне. В противном случае верующих в Единого Бога китайцев ожидала злая смерть: их головы отрубали, их животы вспарывали, их спины были утыканы ножами.
Больно ли тебе? - спросил развесёлый боксёр восьмилетнего Ивана, отрезая мальчику нос и уши.
В том, что он стал последователем дьявола, вина его родителей, - попытался защитить Ивана старик-язычник.
Страдать за Христа не больно, - сумел ответить восьмилетний мальчик.
Боксёр продолжал кривляться и ухмыляться, чем выказывал лютое презрение (ведь китайцам не свойственно оголять свои эмоции при помощи мимики).
Это одна история. А остальные?
Тела только 222-х православных китайцев нашли и смогли опознать. Позже погибших людей канонизировали, а на месте их захоронения воздвигли Храм Всех Святых Мучеников.
А Цы Си, в свою очередь, ударилась в полную бессознанку. Она вела двойную игру, посылая войска на подавление ихэтуаньского восстания и одновременно обещая боксёрам награду за уши чужаков. В самый разгар бойни императорские войска всё-таки перешли на сторону красных повязок, и иностранные миссионеры оказались в засаде.
Чтобы защитить своих граждан европейские государства стягивали в Китай вооружённые силы. Ничего не боявшаяся до сих пор правительница, наконец, задумалась.
Госпожа! - кричал верный уродец Ли Ляньин. - Госпожа! Чужеземные дьяволы пришли! Госпожа! Чужезем…
Они пришли, а мы уйдём, - хмыкнула императрица, и, приказав бросить в колодец наложницу Гуансюя, которая попросила оставить возлюбленного императора во дворце, бежала.
Племянника она тоже не забыла с собой захватить.
Союзные войска подавили "ихэтуаньское" восстание. Его сторонники ещё напоминали о себе в удалённых провинциях. Но мало-помалу в стране устанавливалось какое-то подобие порядка. После подписания мирных соглашений, Цы Си разрешили вернуться вместе с Цзай Тянем в Закрытый город. Тётушка Йоханала скрепя сердце отдала почести погибшим от её руки подданным, заставила себя изъять из дворцовых архивов пробоксёрские указы и декреты, она ни с того ни с сего стала интересоваться фотографией и ездить на трёхколёсном велосипеде. Но она ни за какие коврижки не желала смириться с тем, что люди в массе своей сохранили уважение и нежность к её племяннику Цзай Тяню.
Летом 1907 года у Цы Си случился инсульт, от прежнего здоровья не осталось ровным счётом ничего. Кроме, пожалуй, знахарских навыков, которые не давали покоя Цы Си до самой её смерти.
В ноябре 1908 года умер Бриллиантовый Наследник, так и не ставший императором великой державы. Он умирал долго, в муках, наблюдая за тем, как его собственные мышцы иссыхают в труху, а кости крошатся, за тем, как он превращается в малоподвижного карлика. "Разве можно сомневаться в причине смерти Гуансюя? Неужели виновник неизвестен?" - напишет современник, который после 100 дней реформ бежал за границу. Он утверждает, что Цы Си часто готовила ванны для Цзай Тяня. Возможно, на сей раз она решила устроить племяннику небольшой сюрприз, ценою в его жизнь.
Спустя сутки после смерти принца на столе в императорской библиотеке Ли Ляньин обнаружил записку: "Не давайте женщине править страной. Или не стойте у неё на пути". Лист был смятый, бумага потрёпанная и как будто старая. Евнух перевернул лист и на обратной его стороне прочёл: "Помни о прошлом, горячечное дитя моё. Не позволяй ему злить настоящее и, тем более, чернить будущее". Об этой записке, отданной когда Йоханале её матерью, госпожа часто спрашивала последнее время.
Где она? Где этот клочок? - повторяла Цы Си, топчась на одном месте. - Там ведь какие-то очень важные слова. Не помню какие. Помню, что важные. Очень.
Ну и нашла ведь клочок этот ценный, - обрадовался Ли Ляньин. - Развешивайте же траурные флажки! - приказал он слугам. - Умерла последняя императрица Китая! ("Кто-то вынул стрелу из лисьей глазницы, и животное убежало на свободу", - подумалось жестокому, но верному евнуху.)
И умерла женщина. И вышла тогда из чрева её огромная белая луна - ярче солнца, проворнее мыси. А за луной шагнула Судьба женщины - красивее жизни, кровавее смерти, одинокая, как бессонница, злая и голодная, словно волк.
Ты тёмная, - сказала луна Судьбе, - но я не оставлю тебя. Иначе ты потеряешь дорогу. Просто не увидишь её, и о тебе забудут.
Но ведь я… - попыталась возразить Судьба.
Ты насылаешь морок и ужас на землю, - продолжала луна, - иссушаешь империи, искушаешь подданных. Но я не оставлю тебя.
Почему? - спросила Судьба.
Так - ты хотя бы станешь отражать мой свет и, возможно, научишься не только разрушать, но и радовать.
"А по праву ли я убиваю?" - Дракон растерялся,
оглядевшись на пепел и кости, на кожу и кровь.
"А по праву ли я растерялся? Ведь призван быть сильным!"
Спустилась тогда огромная белая луна - ярче солнца, проворнее мыси - вошла в черево женщины, обжегши круглый живот её, похожий на ночное светило, и появилась девочка, и родилась вместе с нею Судьба её - красивее жизни, кровавее смерти, одинокая, как бессонница, злая и голодная, словно волк. А девочка, сразу и потом, повзрослев и обретя возможность выбирать, оставалась верной своей Судьбе, шла за ней, даже когда та насылала морок и ужас на землю, иссушала империю, искушала подданных, и вообще вела себя так, будто её обязанностью было не радовать, но разрушать."/>
Страницы всемирной истории полны злодеяний кровожадных деспотов. Нерон, Борджиа, Людовик XIV, Влад Цепеш, Иван Грозный, Иосиф Сталин, Гитлер - вот лишь небольшой перечень тиранов, о которых знает весь мир. В этом ряду не последнее место занимает китайская императрица Цыси (Цы Си). Несмотря на принадлежность к женскому полу, эта дамочка прославилась такой жестокостью и коварством, что «подвиги» мужчин-сатрапов просто меркнут на ее фоне.
Цыси поставила своеобразный рекорд: никогда в Китае ни одной женщине не доводилось править страной почти 50 лет. Это тем более удивительно, что Цыси не принадлежала к царскому роду - она родилась в семье маньчжурского мандарина (чиновника). В 1852 году в возрасте 16 лет успешно прошла конкурс наложниц при дворе императора и была зачислена в штат любовниц самого низшего, пятого класса.
Пополнив штат из 3 000 наложниц, юная Цыси оказалась среди тех, кто имел невысокие шансы встретиться со своим повелителем: император нечасто посещал покои наперсниц пятого класса, некоторые за всю свою жизнь при дворе так никогда и не удостоились этой чести.
Цыси стала песчинкой в море. И все же ей удалось не только покорить сердце императора, но и занять престол. Однако в погоне за властью Цыси умудрилась разрушить целую империю - китайская монархия ненадолго пережила императрицу.
Как обычной девчонке довелось пробиться на самый верх? Хитрая, как лиса, Цыси быстро смекнула: надо выделиться из общей массы. Девушка стала жадно читать книги из императорской библиотеки и уговорила придворных нанять ей учителей. По мере того, как она набиралась ума-разума, все более тонкими и виртуозными становились ее манеры.
Наложница потратила немало сил на изучение правил этикета, которые действовали в стенах Запретного города - самого большого в мире дворцового комплекса.
Запретный город
Овладевшая этой «китайской грамотой» наложница сразу приподнялась над своими соперницами. Цыси расчетливо подружилась с женой монарха, которая была на 15 лет ее старше и к тому же бесплодна. Цыси подобрала ключик к ее сердцу, это и решило ее судьбу: повышенная в должности, она стала наложницей четвертого класса.
Император Ичжу старел, слабел, и мысль о наследнике все чаще посещала его. Когда он обратился к благоверной с просьбой выбрать подходящую для этой цели девушку, та указала на Цыси. Так одной из 3 000 наложниц улыбнулась удача, а уж шустрая Цыси постаралась сделать все, чтобы не выпустить ее из рук.
В апреле 1856 года Цыси родила мальчика, наследника китайского трона, что усилило ее влияние при дворе. Император передавал ей все больше и больше полномочий, благодаря чему она стала фактически правительницей Китая. Ходили, правда, слухи, что на самом деле мальчик был рожден молодой служанкой Чуин, убитой сразу после родов.
Статус матери наследника позволил перевести Цыси в ранг «драгоценных наложниц» - второй, следующий за императрицей. Но сообразительная любовница недолго пребывала на вторых ролях. В 1861 году тяжелобольной император собрал перед своей кончиной восьмерых высших сановников и в их присутствии назначил шестилетнего сына Цзайчуня наследником трона, а Цыси - регентшей до его совершеннолетия.
Высшие должностные лица воспротивились и потребовали от императора назначить их членами регентского совета после его смерти. Один из придворных даже попытался уговорить императора, чтобы тот склонил любовницу к самоубийству. Дескать, на том свете она будет прислуживать духу покойного господина. Но Цыси обвела всех вокруг пальца: присвоила императорскую печать, без которой не мог выйти ни один закон. Это позволило ей вступить в торг с заговорщиками.
А после кончины Ичжу появилось два указа: первый объявлял ее сына Цзайчуня наследником, второй наделял полномочиями регентши сразу двух женщин - Цыси и вдовствующую императрицу Цыань. Вскоре самый активный сановник был казнен на главном рынке Пекина, а остальным — «дарована» казнь через самоубийство.
Цыань тоже протянула недолго - скончалась от пищевого отравления. За несколько часов до смерти Цыси отправила ей рисовые лепешки. Говорят, накануне императрица неожиданно посетила покои любимой подруги и обнаружила там новорожденного ребенка (несколько месяцев Цыси не появлялась на людях из-за странной болезни).
Путь к неограниченной власти для Цыси не был усеян розами. Ей приходилось постоянно воевать с конкурентами, недоброжелателями и в этой борьбе она не знала жалости. Но это было еще полбеды. Китай второй половины XIX века представлял собой патриархальное государство, закрытое для иностранцев, однако ветер перемен потихоньку менял привычный уклад жизни его жителей. Французы и англичане приезжали сюда торговать и привозили новые идеи.
Изоляция, в условиях которой страна жила в течение многих веков, уходила в прошлое. Цыси всеми фибрами души противилась переменам, поскольку видела в них угрозу своей безопасности. Императрица была полна решимости сохранить древние традиции феодального Китая и выгнать иностранцев прочь. «Чужеземных дьяволов» запугивали, их лавки сжигали. На сторону пришельцев встало местное население, так как китайские купцы горели желанием торговать с европейцами.
Императрица Цыси с женами европейских дипломатов, 1903 год
Цыси безжалостно расправлялась с неугодными подданными — их вешали, им рубили головы. В Запретном городе недовольные ее самоуправством устроили заговор, однако Цыси ответила на это быстро и жестко: по ее приказу уничтожили около 500 человек, включая высокопоставленных чиновников. За жестокость китайцы прозвали ее Драконом.
Увлеченная политической борьбой, Цыси уделяла мало внимания воспитанию сына, парень рос сам по себе. Его любимым времяпрепровождением было посещение притонов и самых низкопробных кабаков. Когда Цзайчунь достиг совершеннолетия, Цыси признала, что ее регентство закончилось и начинается правление сына, однако вскоре очень кстати для одержимой владычицы наследник заболел.
В декабре 1874 года он опубликовал сообщение: «Мне повезло в этом месяце заразиться оспой». Через две недели император скончался. Организм, ослабленный венерическими заболеваниями, не смог сопротивляться недугу. Ходили слухи, что к кончине собственного сына Цыси тоже приложила руку.
Евнухи императрицы Цыси
В Китае членам императорской семьи перед обедом протирали лицо влажными салфетками, обработанными паром. Это более гигиеничный способ, нежели использование сухих столовых салфеток.
А если горячим полотенцем провести по лицу больного, покрытому заразной сыпью, а потом приложить к лицу намеченной жертвы, то последствия не заставят себя долго ждать. Эту лакейскую процедуру всегда исполнял услужливый евнух. Вот он - простой и безотказный способ убрать с дороги лишнего человека.
Правительница сама выбрала преемника - им стал ее четырехлетний племянник Гуансюй. Десять сановников выразили свой протест и поплатились за это жизнью.
Императрица Цыси. Пекин, 1903–1905 годы
Время шло, и будущий император вырос. Оказалось, что у молодого человека на все есть свое мнение, более того, оно часто не совпадало с мнением Цыси, зато прогрессивные царедворцы разделяли его. Но Цыси еще была очень сильна. Накануне вторжения японцев в Китай чиновники выделили ей денег из казны на постройку кораблей для морского флота.
Женщина распорядилась ими своеобразно - в окрестностях Пекина отстроила заново разрушенный интервентами в 1860 году летний императорский дворец Ихэюань. О его великолепии слагали легенды, китайцы говорили: «Хотя он создан человеком, красота его подобна Небу».
Парк Ихэюань — летняя резиденция императоров Цинской династии
Императрица обожала свое детище и на все лето уезжала в загородную резиденцию. А когда чиновники попросили ее показать построенные корабли, Цыси указала на мраморный корабль для развлечений и сказала: «Вот мой флот». Китайцы остались без флота, обороноспособность страны упала, и война с японцами была проиграна. Зато одной достопримечательностью в Ихэюане стало больше.
Мраморный корабль
Недовольство Цыси при дворе росло. Ее верный человек донес ей, что Гуансюй вместе со сторонниками вынашивает планы схватить Цыси и предать казни. Месть не заставила себя долго ждать: люди императрицы устремились в Запретный город и схватили Гуансюя.
От верной гибели императора спасло лишь заступничество европейцев, но остаток своей недолгой жизни он провел под домашним арестом в Запретном городе. А вот его любимая наложница поплатилась жизнью, когда вступилась за Гуансюя.
Сегодня экскурсоводы любят показывать туристам колодец, в котором бедняжку утопили. Другие участники заговора тоже были арестованы и казнены. Цыси наблюдала за экзекуцией, попивая жасминовый чай. Несладко пришлось и иностранцам, поддерживавшим Гуансюя, - их всех выдворяли из страны.
Но времена менялись, и иностранные державы стали оказывать на Цыси сильное давление, ей пришлось смирить гордыню и хитрить. Летом 1907 года императрица перенесла инсульт.
А с 14 на 15 ноября 1908 года в Запретном городе случилось сразу три важных события. Неожиданно скончался 37-летний Гуансюй. Говорят, что его отравили. Цыси назначила наследником малолетнего императора Пу И, а сама скончалась от дизентерии на следующий день.
Похоронная процессия императрицы Цыси
Китайцы встретили последнюю новость с нескрываемым удовольствием. В 1912 году последнего китайского императора свергли в результате революции, династия Цин пала.
Владимир Строганов