Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
«Мария Стюарт» Шиллера: поэзия и правда
Е.В. Соколова
Аннотация
писатель трагедия королева казнь
В статье представлен процесс работы писателя над трагедией, замысел которой он вынашивал шестнадцать лет. Основу ее составляет борьба двух королев и публичная казнь одной из них - беспрецедентный случай в истории Европы XVII века, когда личность монарха считалась сакрально неприкосновенной. Писатель воссоздает события трех дней между оглашением приговора и его исполнением, когда психологический конфликт между героинями достигает апогея. Образы Марии Стюарт и ее соперницы Елизаветы потрясают своей реалистичностью, но для их создания автор отступает от истории.
Шотландская королева Мария Стюарт (1542-1587) - одна из немногих знаменитых женщин, о которых много писали литературные деятели Европы. Большой роли в истории она не сыграла, но в процессе конфронтации с королевой Елизаветой Английской, которая завершилась ее трагической гибелью, она стала объектом пристального внимания всей просвещенной общественности Европы конца XVI и последующих веков. Собственно говоря, не жизнь, а ее смерть и привлекла внимание. «Суд над Марией Стюарт был первым в истории официальным судом над коронованной особой, явлением беспрецедентным, опрокидывающим все политические нормы феодального общества, ставящим под сомнение основу его основ - при божественности монарха. После казни Марии Стюарт идеологам абсолютизма было уж нелегко убедить народ в том, что особа монарха священна и неприкосновенна», - пишет Л.Я. Лозинская . Мария Стюарт была публично казнена в возрасте 44 лет - первая из королевских представителей Европы. Тем самым сакральная неприкосновенность личности монарха была нарушена, и вслед за этим последовала казнь других королей - ее внука Карла I в 1649 году и французского короля Людовика XVI во времена Французской революции. По словам известного исследователя литературы З.Е. Либинзона, «ни одна более или менее знаменитая женщина из нового времени не вызвала столь обширной литературы» .
Она была дочерью шотландского короля и французской королевы, с пяти лет воспитывалась при французском дворе, в пятнадцать лет была выдана замуж за наследника французского престола короля Франциска II, в семнадцать - стала королевой Франции, в девятнадцать - овдовела и была вынуждена покинуть ставшую ей родной страну ради престола в Шотландии. Ее правление длилось всего семь лет. Знатные шотландские лорды-протестанты не приняли королеву-католичку, подняли восстание, и ей пришлось искать пристанища в соседней Англии, где по приказу ее соперницы, мудрой и дальновидной Елизаветы, она была вынуждена около двадцати лет томиться в заточении, которое окончилось ее казнью. Причиной этого были беспрестанные заговоры ее приверженцев, стремившихся не только освободить Марию, но и посадить ее на британский трон.
Даже простое изложение фактов биографии уже содержит в себе достаточное количество материала для драматизации. Однако облик Марии Стюарт притягателен еще и тем, что она была исключительно обаятельна, обладала поэтическим даром и воплощала в себе идеал женщины позднего Ренессанса - в ней гармонически слились духовная и физическая красота и культура. Ее личная жизнь тоже содержит немало моментов, представляющих интерес для пытливого ума исследователя и драматурга. После преждевременной кончины первого ее супруга, она дважды выходила замуж, и каждый раз ее мужья погибали при загадочных обстоятельствах. Прямой вины ее в этом нет, но косвенные улики свидетельствуют о том, что это обошлось не без ее участия. Хотя она была королевой небольшого государства, ее судьба стала средоточием противоборства двух гигантских враждующих религиозных сил: католицизма и протестантизма и, по словам З.Е. Либинзона, «в ее судьбе переплелись судьбы мировоззрений, стран и народов» .
На историю этой необычной женщины, на ее странную и загадочную судьбу обратил внимание Фридрих Шиллер. Замысел пьесы о Марии Стюарт возник у него в 1783 году. Это произошло после того, как он прочитал книги «История Шотландии» Уильяма Робертсона (Лондон, 1759) и «Анналы правления Елизаветы, королевы Английской и Ирландской» Уильяма Кэмдена (Лондон, 1615). Однако его отвлек материал о доне Карлосе, в котором он воплотил свои личные мысли и ощущения, волновавшие его в тот период.
Спустя шестнадцать лет после окончания трилогии о Валленштейне, он, уже будучи зрелым мастером исторической драмы, снова вернулся к сюжету о Марии Стюарт. В письме к Й.В. Гете от 26 апреля 1799 г. он пишет: «Я занялся историей царствования королевы Елизаветы и начал изучать процесс Марии Стюарт. Я сейчас же наткнулся на несколько основных трагических мотивов, что внушило мне большую веру в этот сюжет, в котором, несомненно, есть много благородных моментов. Мне кажется, что он особенно подходящ для еврипидовского метода, который заключается в самом полном изображении душевного состояния» . Теперь он снова изучает книгу Кэмдена, а также объемистый очерк Аркенхольца «История королевы Елизаветы Английской» в «Историческом календаре для дам на 1790 год», который ему прислал издатель календаря Гешен. Кроме этого, он заказал в Веймарской библиотеке книги Джорджа Бьюкенена «История королевства Шотландского» (Лондон, 1668) и Жана-Батиста Дюшена «История Англии, Шотландии и Ирландии» (Париж, 1714). В том же письме он обращается к Гете с просьбой: «Не будете ли вы так добры, взять из библиотеки по прилагаемым распискам отмеченные мною книги и прислать мне с нарочной. Кэмдена я уже взял, но забыл оставить расписку. Я был бы очень рад, если бы вы сумели раздобыть для меня «Исторический календарь» Гентца (он имеется, в частности в собрании герцога, в котором есть жизнеописание Марии Стюарт») . Речь идет о работе Фридриха фон Гентца «Мария Стюарт, королева Шотландии», опубликованной в «Карманной книжке на 1799 год» в издательстве Фивега в Берлине.
Гете пишет в ответ: «Меня радует, что вы с доверием относитесь к Марии Стюарт. Уже при самом общем знакомстве сюжет этот кажется содержащим многое из того, что способно оказать трагическое воздействие. Прилагаю книги; мне не терпится узнать о последующем детальном развитии ваших идей» .
Изучив весь доступный материал, драматург начинает писать пьесу, о чем свидетельствует запись в его дневнике от 4 июня 1799 г.: «Приступил к работе над «Марией Стюарт» . В этот день он снова пишет другу: «Поскольку план первых актов «Марии» уже приведен в порядок, а в последних осталось уточнить лишь один единственный пункт, то я не смог удержаться и тотчас же приступил к работе, чтобы не терять времени. Еще до того, как я займусь вторым актом, в последних актах все должно стать для меня ясным. Таким образом, сегодня, 4 июня, я с радостью и удовольствием приступил к этому труду и надеюсь еще до конца этого месяца одолеть значительную часть экспозиции» . Гете поздравляет поэта с началом работы над новой пьесой и напутствует: «Коль скоро план ее продуман надлежащим образом, то исполнение, сочетающееся с развитием замысла, сулит столь великие преимущества, что пренебрегать ими не следует» .
Полтора месяца он непрерывно работает, придерживаясь принципа «ни дня без строчки (nulla dies sine linea)». Развертывание сюжета все больше увлекает его, он полностью погружен в работу, и неожиданные помехи, пусть даже приятные, такие как приезд его сестры Христофины с мужем, раздражают его. Но мысль о событиях пьесы не оставляет его ни на минуту: «Уже сейчас, при исполнении своего замысла, я все больше и больше убеждаюсь в подлинно трагических свойствах этого сюжета; особенно важно здесь то, что катастрофа ощущается с первых же сцен, и хотя действие пьесы отклоняется в сторону, в действительности же оно все ближе и ближе подводится к развязке. Таким образом, в страхе Аристотеля здесь не будет недостатка, и для сострадания также найдется место» .
Шиллер удивительно тонко чувствует напряженную жизнь и романтическую судьбу своей героини, стремясь донести до читателя облик этой незаурядной женщины, одинаково владеющей как искусством стихосложения, так и искусством любовной и политической интриги. «Моя Мария не должна возбуждать жалости к себе, это не входит в мои намерения; я собираюсь постоянно показывать ее земную суть, патетическое же выразится здесь скорее в общем глубоком волнении, нежели в личном и индивидуальном сочувствии. Мария не испытывает ни к кому нежных чувств и не вызывает их, ее судьба - переживать и воспламенять лишь сильные страсти. Только кормилица чувствует к ней нежность. Но мне лучше работать и выполнять свой замысел, чем пространно рассказывать вам заранее, что именно я собираюсь делать» , - пишет он Гете 18 июня, и тот советует: «Мне очень хотелось бы, чтобы вы по возможности продвигали работу вперед. В первое время, когда сама идея еще обладает для нас новизной, дело всегда идет живее и быстрее» .
19 июля окончено первое действие, и Шиллер рассказывает Гете о своих муках творчества: «Вы найдете законченным только один акт «Марии Стюарт»; этот акт потому отнял у меня так много времени и отнимет еще неделю по той причине, что я должен был выстоять в поэтическом состязании с историческим материалом и приложить все усилия к тому, чтобы воображение обрело свободу и возвысилось над историей, из которой я старался вместе с тем извлечь все, что представлялось мне пригодным. Следующие акты должны, как я надеюсь, пойти скорее, а к тому же они гораздо короче» . Его слова означают, что в процессе работы над пьесой драматург понял: конкретный исторический материал не дает достаточного основания для трагедии, и историю ему придется дополнить поэтическим вымыслом. Ему пришлось переставить акценты, чтобы найти оправдание деятельности шотландской королевы, ведь на самом деле не она, защитница и оплот католицизма и реакции на Британских островах, а Елизавета, своей мудрой политикой укрепившая позиции государства не только в Европе, но и во всем мире, была носителем прогресса.
Шиллер не показывает зрителю событий бурной жизни Марии. О них в драме только упоминается. Он широко использует исторически достоверные факты. Это относится уже к первым явлениям драмы, в которых завязывается трагический узел. В сцене спора Анны Кеннеди, кормилицы Марии, с Поулетом, стражем королевы, объяснения Марии Стюарт с ним, его племянником Мортимером и лордом Берли, казнохранителем Елизаветы, драматург дает зрителю понять, какая ожесточенная политическая борьба ведется вокруг шотландской королевы. Она уже осуждена и узнает об этом. Шиллер воспроизводит последние дни ее жизни, поскольку, как бы ни была ярка ее жизнь, ее гибель оказалась неизмеримо ярче. По словам Л.Я. Лозинской, «именно эта неслыханная казнь, комедия суда, которую разыграла Елизавета, пытавшаяся облечь в тогу правосудия свои счеты с претенденткой на английский престол, сохранила для потомков имя Марии Стюарт» . Целью драматурга было сжать действие до трех дней и показать их как большой жизненный путь. Шиллер блестяще справляется с этой задачей. Он удовлетворен ходом своей работы и пишет Гете: «Моя работа над пьесой по-прежнему спорится, и если ничто не помешает, то к концу августа я закончу второй акт. Вчерне он уже готов. Надеюсь, что в этой трагедии все будет театрально, хотя уже сейчас я несколько сокращаю ее в интересах спектакля. Поскольку сюжет этот богат с исторической точки зрения, то я и трактовал его в историческом отношении несколько богаче и использовал мотивы, которые хотя и порадуют мыслящего и подготовленного читателя, однако на сцене, где предмет и так уже находит чувственное воплощение, окажутся ненужными, а к тому же неинтересными для широкой публики из-за ее неосведомленности в истории. Впрочем, в этой работе уже заранее было определено все то, что следует выпустить при постановке» .
27 августа он пишет снова: «Вчера я закончил второй акт и после добросовестных, но бесплодных стараний обрести лирическое настроение, необходимое для альманаха, приступил сегодня к третьему. Единственное средство, которое может теперь отвлечь меня от «Марии» и привести к какой-либо лирической работе, состоит в том, чтобы позволить себе внешнее развлечение. Для этого вполне подходит недельная поездка в Рудольштадт» , и через неделю 3 сентября: «Я теперь вынужден буду сделать некоторый перерыв в работе над пьесой, поскольку нужно подумать об альманахе. И момент вполне удобен: я довел действие до той сцены, где встречаются две королевы. Ситуация сама по себе нравственно невозможная, и мне не терпится узнать, удалось ли мне сделать ее возможной. Вопрос этот в то же время касается вообще всей поэзии, и поэтому мне вдвойне любопытно было бы обсудить его с вами» . Гете радует возможность поговорить с другом о его новой пьесе: «Если не ошибаюсь, ситуация здесь принадлежит к числу романтических. Поскольку мы, писатели нового времени, не можем теперь укрыться от этого духа, то вынуждены допускать его, стараясь только по возможности спасти правдоподобие. Но вы, разумеется, сделали большее. Меня чрезвычайно интересует ваша трактовка сюжета» .
Шиллер оформляет исторический материал сообразно с требованиями сцены. Для этого он позволяет себе отступление от истории. Как отмечает немецкий исследователь творчества Шиллера Йоахим Мюллер, он вносит в свою драму три существенных отступления: он создает образ Мортимера, пламенного рыцаря пленной королевы, юноши, увлеченного мечтой о героических подвигах, он пишет великолепную по драматической выразительности сцену встречи обеих королев, в действительности никогда не происходившую. Эта сцена представляет собой кульминацию пьесы, и, наконец, он осложняет вражду Елизаветы и Марии мотивом любви пленницы к фавориту английской королевы, всесильному Лейстеру .
Однако не только это позволяет себе Шиллер, стремясь построить свое произведение как сложную психологическую драму. Он намеренно омолаживает обеих женщин с целью обострения их конфликта. Писатель отбрасывает тот факт, что Мария около двадцати лет провела в заточении по приказу Елизаветы, на момент казни ей было сорок четыре года, а Елизавете пятьдесят три. Шиллер изменяет возраст героинь, омолаживая их на двадцать лет, учитывая вкусы публики и особенно вкусы актрис, которые будут исполнять эти роли. Он отстаивал право драматурга вольно толковать исторические факты. «Трагедия есть поэтическое изображение действия, достойного сострадания, и потому она противополагается историческому изображению» .
Об этом он пишет актеру и режиссеру берлинского театра А.В. Иффланду, посылая ему экземпляр пьесы, прошедшей пробу в Веймарском театре: «Я придаю большое значение тому, чтобы в пьесе Елизавета была еще молодой женщиной, желающей нравиться, почему эту роль надо поручить актрисе, обычно играющей любовниц, здесь я отдал эту роль госпоже Ягеман, которая отлично с ней справилась. Марии по пьесе лет двадцать пять, а Елизавете самое большее тридцать» .
И еще одно - Шиллер идеализирует Марию, он изображает ее невинно страдающей женщиной, жертвой козней коварной соперницы, снимая с нее долю вины за религиозные распри в стране, за косвенное соучастие в гибели супруга, за излишнюю страстность и легкомыслие в делах правления страной и в личной жизни.
Критики литературы неоднократно отмечали, что женским образам Шиллера присуща некоторая оторванность от жизни. Но если не считать допущенного Шиллером их омоложения, то именно Мария и Елизавета, героини данной пьесы, очень близко смыкаются со своими историческими прототипами, их трагическая сопряженность отвечает исторической правде, и, как считает Петер Ланштейн, «жизненность и достоверность этих образов уходят корнями в реальную действительность» .
Основу драмы составляет борьба двух королев. Сложность драматургического конфликта в том, что у каждой из этих героинь своя правда. Елизавета - мудрая, волевая, властная королева, она объединила Англию в единое могучее государство, создала флот. Для своего времени это была прогрессивная правительница. Она обладает поистине мужским умом в делах государства. Но в личной жизни, в быту она завистлива, лицемерна и очень неженственна. Это своеобразный король в юбке. Она способна на любую подлость, готова предать любого в любую минуту ради собственной выгоды. В драме Шиллера она борется за свое право на престол и стремится всеми правдами и неправдами избавиться от соперницы. В его изображении, Елизавета готова подослать Марии заказных убийц и тайком из-за угла чужими руками избавиться от нее, не запятнав собственных рук, чтобы остаться чистой в глазах потомков.
В трактовке Шиллера Мария не теряет надежду на спасение, она убеждена в своей правоте и всеми своими силами, всеми дозволенными и недозволенными средствами борется с неравным врагом - Елизаветой. Таланты Марии, ее умение обращаться с людьми, ее обхождение подкупает, ее красота благородна. Она любит своих слуг, окружающих ее в темнице, умеет и знает, как говорить с ними. Они тоже любят ее, но для них она - всегда королева.
До последнего вздоха ею руководят твердость убеждений и надежда на спасение. Она полна внутреннего достоинства, всегда в форме, всегда женщина. С большим достоинством она разговаривает со своей стражей, умеет держать себя в любых обстоятельствах и всем своим поведением доказывает всю несправедливость совершаемого над ней насилия.
В сцене с Берли, королевским казнохранителем, вторым после королевы лицом в государстве, она ведет себя как умелый политик, как страстный, уверенный в своей правоте противник. Она свободно ведет полемику, прямо и смело отвечает на словесные удары, то ласковой, то грозной речью пытается убедить его в своей невиновности и правоте. Этот монолог она произносит с чувством внутреннего превосходства:
Священным правом я самозащиты
Лишь пользуюсь. Порвать стараясь узы,
Я выставляю силу против силы,
Скликая всех князей материка.
Все, что согласно с рыцарскою честью
Во дни войны, я применять вольна,
И запрещают гордость мне и совесть
Убийство лишь, удар из-за угла -
Лишь это обесчестило б меня.
Да обесчестило, но не лишило
Державных прав, не сделало б подсудной -
Затем что спор о силе, не о праве,
Меж мною и Британией идет.
(Действие I, явл. VII, пер. Н. Вильмонта)
В этой обвинительной речи она противопоставляет себя политике Британии, не брезгующей никакими средствами, превращаясь из обвиняемой в обвинителя. И Берли, и Елизавета мечтают о том, как бы негласно убрать Марию, и оба ищут исполнителей своей воли.
В каждой из своих пьес Шиллер драматически эффектно сталкивает противоборствующих героев, но «по глубине изображения психологических страстей сцена встречи Марии и Елизаветы превосходит все то, что создано Шиллером прежде», - отмечает З.Е. Либинзон .
Эта сцена - кульминация трагедии и в то же время одна из самых проникновенных страниц лирики Шиллера. Мария в саду, она наслаждается, как дитя. Ей кажется - скоро свобода. В ней все ожило:
Нет, Анна милая! Недаром, верь
Моей тюрьмы ворота приоткрылись!
Поблажка малая мне предвещает счастье!
(Действие III, явл. I)
В счастливом опьянении она готова обнять весь мир. Но вот ей приносят весть о приближении Елизаветы. Мария замыкается, страдает, понимая, что ей предстоит борьба, борьба за свою жизнь и свободу, ей нужно показать свое смирение перед Елизаветой. Ее задача - спасти себя. Она пытается подобрать нужные слова и пробиться к черствому сердцу соперницы:
C чего начать? Как мне свои слова
Расположить умней, чтоб ваше сердце,
Не оскорбив, пронзить правдивой речью?
Мария молит, пытается убедить. Однако Елизавета черства, завистлива и лицемерна. Она ненавидит Марию и, используя свое право сильного, бросает ей в лицо обвинения, сначала политические - в посягательстве на английский престол, затем оскорбляет в Марии женщину:
Так вот они, те прелести, лорд Лейстер,
Что обольщают каждого мужчину
И не дают с ней женщине сравниться?
Всеобщего признания нетрудно
Добиться, ставши общею для всех.
В душе Марии происходит взрыв. Нанесенное оскорбление возвращает ей достоинство. Всем своим существом она осознает, что сама подписывает свой смертный приговор, но, полна гневом, она высказывает все, что накипело на душе, бросая дерзкий вызов в лицо своей тюремщице:
Британский трон ублюдком обесчещен,
И благородный исстари народ
Лукавой лицемеркой одурманен!
Цари здесь право, вы теперь лежали б
Во прахе, ибо я - ваш повелитель.
Эти гордые, уничтожающие слова, сказанные по-королевски, с достоинством и величием в лицо более сильной и властной сопернице, возвеличивают Марию, она торжествует. По словам Л.Я. Лозинской, «перед зрителями как бы воскресает на краткий миг Мария прошлых лет, женщина безудержных страстей, готовая пожертвовать жизнью ради одного мгновения мстительного торжества» .
После поспешного ухода Елизаветы Мария в упоении торжества говорит своей кормилице:
О, как легко мне, Анна! Наконец-то!
За столько лет страданий, униженья -
Желанный мир отмщенья моего.
Однако годы страданий в неволе и размышлений оставили свой след: Мария уже не та, что прежде. Она понимает, что к прежнему не вернуться и отвергает предложение Мортимера - с помощью силы, перебив всех сторожей, выбраться из тюрьмы. Она не хочет больше крови, но, вопреки ее желаниям, кровь продолжает литься вокруг нее. Без ее ведома какой-то фанатик покушается на жизнь Елизаветы, и в этом покушении снова обвиняют Марию. Теперь для нее нет больше надежды, нет спасения.
События последних дней изменили Марию. Она приходит к пониманию того, что смерть неизбежна, более того, она сама хочет этой смерти. Эта смерть - возмездие за ее прошлое преступление. Легко и радостно, с большим самообладанием она готовится к смерти, обращаясь к своим близким со словами:
Вы к вашей государыне пришли
На торжество ее, а не на смерть.
Мария уже отрешилась от всего земного. В ее душе, в сознании произошел полный переворот. Она поняла бесчеловечность, лицемерие и безнравственность Елизаветы, а вместе с тем она новыми глазами посмотрела на свои прежние пороки и заблуждения и осудила их. Оскорбленная в своем человеческом достоинстве, она впервые понимает настоящую человечность и открывает в себе истинного человека. Став жертвой насилия, она впервые узнает, что такое справедливость. Зритель видит очищение, нравственное просветление героини. Мария Стюарт прошла тяжкий, полный страданий путь и готова принять смерть. Она победила. Пусть это победа моральная, не физическая, Мария умирает с сознанием своей правоты, своего торжества. Как пишет З.Е. Либинзон, «пафос шиллеровской трагедии - мысль о человеке вольном, красивом, чувственно богатом, поднимающем свой голос против насилия» .
Каждый из персонажей пьесы - большая победа драматурга. Особенно выразителен образ Елизаветы. Ее характер, как и характер Марии, полнокровен, емок и многогранен. Это сложная трагическая фигура. Гибель Марии нужна ей не только для того, чтобы уничтожить причины смут и заговоров в Англии. Гораздо важнее ее личные интересы - уничтожить Марию как более законную претендентку на престол, ибо она - наследница по прямой линии, внучка бывшего короля, а Елизавета - всего лишь побочная дочь, не признанная в законных правах своим отцом, Генрихом VIII. Пока жива Мария, корона на голове Елизаветы держится непрочно.
Хотя эта трагедия обладает драматическими преимуществами, Шиллер придал ей еще больший вес, отказавшись от того, чтобы акцентировать великую национальную идею Елизаветы. Только в монологе королевы есть указание на то, что она борется с зарубежными врагами исключительно ради пользы народа: «Ей жить нельзя. Покоя я добьюсь». В силу того, что Шиллер недостаточно акцентирует эту мысль, хотя истинный патриотизм идет рука об руку с прогрессом, в драме становится очевидным, что Елизавете, которую считают ублюдком, нужна казнь ее соперницы прежде всего затем, чтобы навсегда укрепить свои позиции, чтобы ни у кого не возникло сомнения в ее королевском происхождении:
Сомнения в правах моих исчезнут
В тот самый миг, когда исчезнешь ты!
Когда у бриттов выбора не станет,
Законной буду я в любых глазах.
(Действие IV, Явл. Х)
Однако она не спешит подписать смертный приговор, поскольку знает, что это бросит тень на ее имя в глазах потомков, разрушит ее репутацию доброй и справедливой правительницы. И только в гневе брошенное ей в лицо обвинение Марии, причем сделанное на глазах любимого ею человека, заставляет ее сделать этот решающий шаг. Но реальная победа английской королевы на самом деле оказывается ее моральным поражением: после казни Марии ее покидают и советник Шрусбери, единственный открытый, честный и порядочный человек среди приближенных к ней лиц, которому она всецело доверяла и чье мнение ценила, и ее возлюбленный Лейстер, блестящий, изворотливый, пустой, но крайне честолюбивый вельможа. Шиллер заканчивает драму эффектной сценой, в которой изумленная Елизавета получает известие, что граф Лейстер, ее возлюбленный, отбыл во Францию.
Действие пьесы крутится вокруг главной героини - Марии, и каждый из персонажей, будь то ее поклонник, друг или противник, очень ярко показан автором. Это пылкий восторженный Мортимер, влюбленный в шотландскую королеву и ради нее готовый на любое безумство, его дядя Полет, непримиримый страж, прямой и честный до мозга костей, не способный на подлость и отказывающийся подчиниться казнохранителю и королеве, если речь идет об убийстве из-за угла, хитроумный Берли, умелый и дальновидный политик, не гнушающийся никакими средствами ради пользы государства.
Но есть в пьесе и еще один персонаж - это образ собирательный - народ. Введенный в заблуждение сфабрикованным обвинительным процессом, он требует казни. Но он обладает обостренным чувством справедливости и, со временем поняв, что Мария - жертва несправедливого приговора, он осудит совершенное над нею насилие, осудит людей, совершивших его, осудит и королеву, по чьему приказу этот позорный акт был совершен.
В июне 1800 г. Шиллер закончил драму и 3 июля Шиллер послал ее своему другу Готфриду Кернеру с просьбой прочесть и высказать свое мнение. Кернер ответил: «В своем подходе к воплощению сюжета ты приближаешься к манере древних. В твоей пьесе нет героя, даже главные персонажи - и те не идеализированы, и от зрителя не скрыты ни слабости их, ни те злобные черты, которые запечатлены в истории… И все же насколько тебе удалось вызвать то вдохновенное сопереживание, которое сопутствует всякой истинной трагедии!» .
Шиллера порадовало мнение друга. 13 июля он пишет Кернеру в ответ: «Для меня было большим утешением услышать, что “Марии Стюарт” не повредило то, что временами герой или героиня не внушают особой симпатии. Ты совершенно прав, - мои главные персонажи не привлекают сердца… По моему убеждению, не моральное чувство определяет героя, а исключительно само действие, поскольку оно относится к нему одному или исходит от него одного. Герою трагедии моральные качества нужны, поскольку он должен возбуждать ужас и сострадание» .
Еще в процессе работы Шиллер отдавал готовые части пьесы в Веймарский театр, и актеры исподволь готовили спектакль. 9 июня 1800 г. она была завершена, а 14 июня состоялась ее премьера. На следующий день Шиллер в письме к Гете задает вполне закономерный вопрос: «Мне не терпится узнать, насколько Вы довольны вчерашним спектаклем»? И получает ответ: «У нас есть все основания быть очень довольными спектаклем, да и сама пьеса чрезвычайно меня порадовала» . С этого момента началось победное шествие пьесы «Мария Стюарт» по сценам Германии и других стран и продолжается до сих пор.
В книжном издании «Мария Стюарт» вышла в январе 1801 года в издательстве Котта в Тюбингене, вскоре после этого - вторым тиражом и в 1802 году состоялся третий тираж книги. Все они вышли без каких-либо изменений. Кроме того, существуют лейпцигско-дрезденская и гамбургская театральные обработки.
В 1801 году пьеса была переведена Йозефом Чарльзом Меллишем, владельцем Дорнбургского замка, на английский язык. Шиллер встретился с ним во время поездки с женой и своими гостями - сестрой Христофиной и ее мужем профессором Рейнвальдом в Дорнбург . Однако в Англии пьеса не нашла положительного отклика в связи с концепцией образа Елизаветы, не соответствующей истории, ибо она считается в этой стране прогрессивной правительницей. В 1802 году пьеса была переведена на французский язык и издана во Франции, вскоре после этого была переиздана дважды, поскольку пользовалась здесь чрезвычайным успехом.
Шиллер построил трагедию на античном принципе трагического анализа. Сосредоточив действие в канун казни, он заставил героиню обозреть свое прошлое, и оно стало у него предысторией - и по сути нетрагичной. Подлинно трагическая история началась у Шиллера тогда, когда бесправная шотландская королева столкнулась с реальной силой государства и прозрела. З.Е. Либинзон прав, полагая, что «Мария Стюарт» Шиллера - трагедия внешне камерная, в центре ее - столкновение противоположных женских характеров, но искуснейшим образом Шиллер открывает в ней большие горизонты, горизонты общественные, гуманистические» .
Велик и героичен человек, который борется за высокие цели прогресса. Но никогда не могла быть великой и героичной шотландская королева, замешанная в убийстве мужа, в союзе с клерикально-феодальной реакцией Европы боровшаяся за английский трон. По словам немецкого литературоведа Александра Абуша, «Шиллер был очарован драматическими возможностями исторического материала, которые предоставлял этот образ и частично идеализировал Марию Стюарт. Он сумел придать характеру Марии значительные реалистические черты» . Будучи мастером ведения и перемены действия, он построил драму как игру за ее жизнь между оглашением смертного приговора и его исполнением. Но он не может предложить другого исхода, чем дает история. Голова Марии должна скатиться, ибо силы исторического прогресса, несмотря на обманчивый блеск антиреформации, обращены в будущее, и, значит, они сильнее.
Библиографический список
1. Гете Й.В. и Шиллер Ф. Переписка: в 2 т. - М. : Искусство, 1988. - Т. 2.
2. Либинзон, З.Е. Фридрих Шиллер / З.Е. Либинзон. - М. : Просвещение, 1990.
3. Лозинская, Л.Я. Фридрих Шиллер / Л.Я. Лозинская. - М. : Молодая гвардия, 1960.
4. Шиллер, Ф. Собр. соч. : в 7 т. - М., ГИХЛ, 1957. - Т. 7.
5. Шиллер, Ф. Статьи и материалы. - М. : Наука, 1966.
6. Шиллер, Ф. Избранное. - М. : Правда, 1989.
7. Abusch Alexander. Schiller. GrцЯe und Tragik des deutschen Genius. Aufbau-Verlag. - Berlin, 1955.
8. Damm Siegrid. Das Leben des Friedrich Schiller. Eine Wanderung. Insel Verlag. - Frankfurt-am-Main und Leipzig, 2004.
9. Lanstein Peter. Schillers Leben. - Frankfurt-am-Main, 1984.
10. Mьller Joachim. Maria Stuart. Anmerkungen. Schillers Werke in 5 Bdn. Bd. 5. Aufbau-Verlag. - Berlin und Weimar, 1981.
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Жизненный и творческий путь знаменитого немецкого писателя и поэта К. Шиллера, его известные произведения, их анализ и критика. Творческий союз Шиллера и Гете. Вклад писателя в развитие эстетики и драматургии. Особенности и популярность лирики Шиллера.
контрольная работа , добавлен 24.07.2009
Творческое поведение Горлановой. История скандала как механизм культуры. "Публичная казнь": освещение скандальной ситуации в средствах массовой информации. "Повесть Журнала Живаго": травля писателя, композиция повести. Структура текста "Журнал Живаго 2".
дипломная работа , добавлен 11.11.2012
Творческий путь Федора Михайловича Достоевского. Драматизм жизни писателя. Природа человеческих поступков. Последний роман классика мировой литературы. Анализ личности двух братьев, попытка определить чья правда победила в романе "Братья Карамазовы".
реферат , добавлен 30.01.2013
Анализ влияния политических факторов на творчество С. Цвейга, внеисторичность его произведений. "Жизнеописание Марии Стюарт" как романтическая биография, характеристика и политические взгляды его основных образов. Сравнение королевы Елизаветы и М. Стюарт.
реферат , добавлен 12.03.2010
Немецкая поэзия XVII века. Творчество Андреаса Грифиуса. Лирические произведения поэта. Процесс становления творчества, его характерные жанровые особенности. Основные темы поэзии выдающегося немецкого поэта и драматурга XVII века Андреаса Грифиуса.
курсовая работа , добавлен 09.12.2010
Античные и христианские мотивы в лирике, одах и гимнах Ронсара. Анализ особенностей применения автором различных образов. Кассандра, Мария и Елена - женщины, воспетые Ронсаром. Жизненная философия поэта. Концепция любви как кульминационного пункта жизни.
курсовая работа , добавлен 08.05.2014
Обзор научной литературы, в которой представлены исследования поэзии Мерзлякова, и выявление белых пятен в ее изучении. Развитие творчества автора. Публичная деятельность Мерзлякова. Истоки дружеского литературного общества. Песни и романсы Мерзлякова.
курсовая работа , добавлен 19.05.2017
Жизнь и творчество Фридриха Шиллера в период "Бури и натиска". Бунтарский характер и жанровое новаторство в ранней драматургии Ф. Шиллера «Коварство и любовь». Тенденции европейского сентиментализма 18 в. Штюрмерское движение в немецкой литературе.
реферат , добавлен 21.10.2008
Символизм – первое и самое крупное из модернистских течений, возникшее в России и положившее начало "Серебряному веку". Анализ поэзии акмеистов на примере писателя Н. Гумилева. Основные принципы и признаки футуризма. Имажинизм как поэтическое движение.
реферат , добавлен 07.07.2014
Краткая биографическая справка из жизни писателя. Памятник Томасу Мору. "Утопия", её влияние на карьеру гуманиста. Семейная жизнь Мора. Несогласие Томаса с позицией Генриха VIII в отношении католической Церкви. Казнь мыслителя в Лондоне, в 1535 году.
Это лучшая пьеса Шиллера. А он, если присмотреться, не менее драматичен и прекрасен чем Шекспир. Просто Шекспир более эпохален, простигосподи. А более эпохален Шекспир, потому что театр в его времена, да к тому же ещё и в Англии был остр, свеж, популярен и его (театр, в смысле, хотя Шекспира тоже) любила Елизавета, которая Первая.
У Шиллера уж и времена были не те, и королевы не те, да и театр у немцев, в общем, не шекспировский. Буря и натиск зато у него были. И Гёте. В общем, цитатный ряд и масштаб были бы те же, что и у Шекспира, но из-за фашистского этого восхитительного языка и отсутствия своей, как её называет мой завкафедрой, Бабы Лизы, так уж вышло, что читают и цитируют Шиллера поменьше, чем Шекспира. Хотя он ведь тоже на «Ш» и тоже разного рода прототипами и вечными сюжетами для создания своих пиес великих пользовался. Для «Разбойников» выкопал, как достоверно известно, какие-то полубредовые заметки Шубарта, который вошёл в историю искусства в основном тем, что хватался за всё за что ни попадя и был поэтом, органистом, композитором, журналистом, революционером, литератором, издателем, порнографом и бог его там знает ещё кем, причём он был всем этим вместе, одновременно и очень хреновым всем. Даже порнографом. Революционеры, они в те времена все по этой части были очень творческие и затейливые люди, но у Шубарта не получилось даже предаться половым излишествам «двое на двое» в карете во время того как кого-то там на центральной площади казнили под рёв толпы и всё такое – его арестовали и, по слухам, так и привезли в Гогенасперг на допрос с расстёгнутыми панталонами и заголённой пиписькой. В тюрьме он, конечно, попытался описать свои впечатления письменно и представить всё так, что арестовали его за вольные нравы и половую распущенность, вроде как это поинтереснее и попривлекательнее, так и получились какие-то сомнительные литературные рассказы порнографического жанра его авторства, но поскольку все хорошо знали, что в тюрьму его затолкали за скучную социал-политическую возню, у него даже с порнографией как-то вышло так себе, скучненько и вяленько. Ну и, словом, у такого вот человека разносторонних талантов, точнее таланта заваливать самые разносторонние виды человеческой деятельности, Шиллер позаимствовал сюжет о двух, значит, братьях, Карле и Вильгельме, противоположных по натуре и склонностям, об их старом отце, перипетиях их судеб и девице, которую они там все трое никак не могли поделить. Прямо скажем, сюжет так себе. То есть сюжет про двух братьев – это вечная и очень плодотворная, конечно, тема, Каин и Авель там, Ромул и Рем, Джон и Роберт Кеннеди, Ричард Львиное Сердце с Иоанном Безземельным… Но в таком подызуродованном виде только Шубарту в творческую биографию в самый раз. А Шубарт своему творческому, значит, порыву ещё и название-то хотел дать «Из истории человеческого сердца». Ну, то есть совсем, что называется, «не бей лежачего». И этот вот, простите за выражение, набросок повести в довершение всего напечатали в «Швабском журнале» за 1775. Что уже само по себе явно свидетельствует о том, что в Европе был тяжёлый социальный кризис и назревала революция. Науке и литературоведам неизвестно, что уж там Шиллер увидел такого невыразимо прекрасного в этой белочке, что ему самому приспичило написать про то же самое, но только как бы это… в общем, похудожественнее и поумнее, но факт науке известный заключается в том, что в результате была написана пьеса «Разбойники». Самая лучшая пьеса Шиллера. А немецкий язык известен ныне как язык Шиллера и Гёте. Которых никто, конечно, обычно не читает, но по фамилиям помнят, да. Потому что немецкий. Фашистский, значит, чудо-язык и раммштайн, исполняющий свои лирические и жанровые песни на ём.Елизавета , королева английская.
Мария Стюарт , королева шотландская, английская пленница.
Роберт Дадли , граф Лестер.
Джордж Тальбот , граф Шрусбери.
Вильям Сесиль , барон Берли, государственный казначей.
Граф Кент.
Вильям Девисон , государственный секретарь.
Амиас Паулет , главный смотритель Марии.
Мортимер , его племянник.
Граф Обепин , французский посланник.
Граф Бельевр , чрезвычайный посол Франции.
Окелли , друг Мортимера.
Дреджен Друри , помощник Паулета, второй сторож Марии.
Мельвиль , ее домоправитель.
Бергойн , ее врач.
Анна Кеннеди , ее кормилица.
Маргарита Керл , ее камеристка.
Шериф графства.
Офицер гвардии.
Французские и английские вельможи.
Гвардейцы.
Придворные слуги английской королевы.
Слуги и служительницы шотландской королевы.
Действие первое
Замок в Фотерингее. Комната.
Явление первое
Анна Кеннеди , кормилица королевы шотландской, в горячем споре с Паулетом , который собирается открыть шкаф.
Кеннеди
Куда вы, сэр? Без всякого стыда!
От шкафа прочь!
Паулет
Откуда этот жемчуг?
Он сброшен со второго этажа,
Чтоб подкупить садовника. Проклятье
Уловкам вашим женским. Несмотря
На мой надзор, на обыски, изъятья,
Конца нет драгоценностям у вас.
До них мы доберемся.
(Завладевает доступом к шкафу.)
Кеннеди
Паулет
Их и надо мне.
(Извлекает из ящика бумаги.)
Кеннеди
Записки, письма, чтоб рассеять скуку
Незначащими пробами пера.
Паулет
В безделье замышляют преступленья.
Кеннеди
Писанья по-французски.
Паулет
Грех вдвойне:
Для нас язык врага – язык французский.
Кеннеди
Набросанные госпожой вчерне
Послания английской королеве.
Паулет
Я передам их. Это что за вещь?
(Выдвигает потайной ящик и вынимает из него драгоценное украшение.)
Венец с узором из французских лилий,
В каменьях весь.
(Отдает его помощнику.)
Придется приобщить
К уже отобранным вещицам, Друри.
Друри уходит.
Кеннеди
До коих пор насилья нам терпеть!
Паулет
Пока у ней есть деньги, все на свете
Оружьем может стать в ее руках.
Кеннеди
Помилосердствуйте.Не отбирайте
Последнего, что красит нашу жизнь.
Бедняжке дороги воспоминанья.
Все прочее вы отняли у нас.
Паулет
Оно в руках надежных. Будет время,
Ей все назад в сохранности вернут.
Кеннеди
Паулет
На олове она
Велела мужа потчевать, а с милым
При нем пила из кубков золотых.
Кеннеди
И даже в зеркале ей отказали.
Паулет
Покамест будет в зеркало смотреть,
Лелеять будет дерзкие надежды.
Кеннеди
Нет книги подходящей для души,
Чтобы развлечься.
Паулет
Библию ей дали
Для исправленья.
Кеннеди
Лютня отнята.
Паулет
Не к пользе ей любовное бренчанье.
Кеннеди
Какая участь неженке моей,
Венчанной королеве с колыбели,
Которую растил французский двор
Средь частых празднеств и увеселений!
Ее лишили власти. Для чего
Лишать ее и пустяков невинных?
Большое горе закаляет дух,
Но раздражают мелкие лишенья.
Паулет
Ведет к тщеславью бесполезный блеск
А ей предаться надо покаянью.
Разврат и роскошь можно искупить
Лишь глубиной нужды и униженья.
Кеннеди
Пускай рассудит всемогущий Бог
Неискушенной юности проступки,
Но в Англии над нею нет судьи.
Паулет
Где провинилась, там ее и судят.
Кеннеди
Ее тюрьма тесна для преступлений.
Паулет
Однако и из этой тесноты
Она сумела в мир просунуть руку,
Чтоб бунт у нас разжечь и ополчить
Злодеев шайку против королевы.
Из этих стен был послан Бабингтон
И Парри совершить цареубийство.
Опутать Норфолька и погубить
Не помешали ей решетки эти.
Из-за нее честнейший человек
Был должен голову сложить на плахе.
Но ведь безумцам это не пример,
Во славу ей бросающимся в пропасть,
И жертвам на помосте палача
Потерян счет, пока на эшафоте
Их вдохновительница не падет.
Будь проклят день, в который наш народ
Радушье оказал беглянке этой.
Кеннеди
Назвать радушьем Англии прием?
Она в ваш край изгнанницей вступила
Прибегнув к покровительству родни,
И вместо ожидаемой защиты
Во цвете лет заточена в тюрьму,
Где юность всю свою прогоревала.
Но, видно, мало этого. Теперь,
Изведавши все ужасы неволи,
Она в придачу предана суду
По обвиненью в уголовном деле.
И это – королева!
Паулет
Нет, она
Убийцею бежала к нам, спасаясь
От своего народа, потеряв
Престол свой, оскверненный темным делом.
Она к нам заговорщицей пришла,
Чтоб следом за Мариею Кровавой
Католиками сделать нас и нас
Предать французам. Отчего она
Условий Эдинбургского трактата
Не подписала? Росчерком пера
Она б освободилась, притязанья
На Англию оставив. Видно, ей
Милее пленницей у нас остаться
И гнет терпеть, чем титул потерять.
А почему? Да потому, что козни –
Ее удел, что силами интриг
Из камеры своей весь этот остров
Надеется она завоевать.
Кеннеди
Вы шутите? Свои крутые меры
Насмешками хотите отягчить?
Питать мечты такие в этом склепе,
Где заживо она погребена?
Всегда одна, ни вести ниоткуда,
Ни слова ласки, ни живой души.
Одни тюремщики, в состав которых
Зачислен ваш племянник грубиян,
Да новые оконные решетки.
Паулет
Решетчатые окна не спасут
От хитростей Марии. Не уверен,
Не скрыт ли в каменной стене проем,
В окне не перепилены ли прутья,
И не пройдет ли к ней, пока я сплю,
Необличенный новый заговорщик.
Анафемская должность сторожить
Коварную. Я ночью сна не знаю,
Брожу, как преданный проклятью дух,
Замки на каждой двери проверяя.
Но с некоторых пор надежда есть,
Что скоро кончатся мои мученья.
Я б стал охотней грешников стеречь
У адских врат, чем эту королеву.
Кеннеди
Да вот она сама.
Паулет
С крестом в руке
И жаждой светских наслаждений в сердце.
Явление второе
Те же. Мария в вуали, с распятием в руке.
Кеннеди (спешит ей навстречу)
Мария
Опомнись. Что опять произошло?
Кеннеди
Он вскрыл твое бюро. Твои бумаги,
Твой свадебный убор, с таким трудом
Спасенный нами, дорогой, как память
О Франции, в его руках. Теперь
Всех царственных отличий ты лишилась.
Мария
Опомнись, Анна. Царственность не в том.
Их низости не могут нас унизить.
Я в Англии привыкла ко всему.
Снесу и это. Сэр, я собиралась
Сама сегодня передать вам то,
Что силою вы взять поторопились.
При рукописях этих есть письмо
Моей сестре, английской королеве.
Вы можете ль мне честью обещать
Письмо вручить ей лично, а не в руки
Предательские Берли?
Паулет
Постараюсь
Сам рассудить, что делать.
Мария
Вы должны
Знать содержанье. Я прошу в письме
О милости великой, о свиданьи,
О встрече с ней, которой никогда
Я не видала. Мне пришлось явиться
На суд мужчин, стесняющий меня,
На суд людей, неравных мне по званью.
Но мы с Елизаветой одного
Происхожденья, пола, положенья.
Ей, королеве, женщине, сестре,
Единственно могу я вся открыться.
Паулет
Миледи, вы вверяли честь свою
Не раз мужчинам менее достойным.
Их вряд ли можно было уважать.
Мария
Другая просьба. Лишь бесчеловечность
Мне в этом благе может отказать.
Уже давно я утешений церкви
И Тайн Святых в темнице лишена.
Та, кто мой трон похитила, и держит
Меня в тюрьме, и смертью мне грозит,
Небесных врат мне не замкнет, надеюсь.
Паулет
По вашему желанью здешний пастор…
Мария (живо перебивая его)
Мне пастора не надо. Я хочу
Священника одной со мною церкви.
Нотариуса также и писца
Для записи моей последней воли.
Меня сломила долгая тюрьма.
Конец мой близок. Я себя считаю
Как бы умершей.
Паулет
Правильная мысль.
Вполне уместны эти размышленья.
Мария
Кто убедит, что моего конца
Своей рукой никто тут не ускорит?
Хочу распорядиться всем своим,
Составить завещанье.
Паулет
Ваше право.
Ничем не пожелает вам в ущерб
Обогащаться наша королева.
Мария
Со мною разлучили верных слуг.
Что с ними? Я стараюсь обходиться
Без них, но где уверенность найти,
Что эти люди не в нужде и горе?
Паулет
Их не забыли.
(Хочет уйти.)
Мария
Вы уйдете, вновь
В тоске неведенья меня оставив?
Мир предо мною наглухо закрыт
Стараньями недремлющих шпионов.
Я ото всех отрезана. Сюда
Совсем не достигают вести с воли.
Моя судьба в руках моих врагов.
Уж скоро месяц, – сорок комиссаров
Свершили в этот замок свой набег,
Расставили столы, без адвоката,
Без подготовки, в страшной суете,
Меня врасплох допрашивали, наспех
Устроили комедию суда,
Пришли, как духи, и ушли, как духи.
С тех пор ни звука. Я хочу прочесть
Свою судьбу хотя бы в ваших взорах.
Что победило? Труд моих друзей,
Моя невинность или вражьи козни?
Сломите же молчанье, дайте знать,
На что мне уповать, чего бояться?
Паулет (не сразу)
Сведите счеты с небом.
Мария
Я полна
Надежд на милость Божью и надеюсь
На правый суд моих земных судей.
Паулет
Суд справедлив всегда. Не сомневайтесь.
Мария
Имеется ли решенье дела, сэр?
Паулет
Мария
Я осуждена?
Паулет
Мария
Паулет
Предположите это, и к любой
Возможности заранее готовьтесь.
Мария
О сэр, я ничему не удивлюсь.
Я знаю ведь, на что способны судьи,
Которых держат Берли и Гаттон
В своих руках. Но дело ведь не в этом.
Как королева Англии сама
В таком вопросе поступить решится?
Паулет
Британский повелитель одного
Парламента и совести боится.
Что суд предпишет, то исполнит власть
Без колебанья перед целым светом.
Явление третье
Те же. Входит Мортимер , племянник Паулета, и, оставляя без внимания королеву, обращается к Паулету.
Мортимер
Вас ищут, дядя.
(Удаляется таким же образом.)
Королева замечает это с неудовольствием и останавливает Паулета, который хочет следовать за Мортимером.
Мария
Сэр, одно мгновенье.
Когда вы обращаетесь ко мне,
То я вам все, как старшему, прощаю.
Надменный юноша невыносим,
От грубостей его меня избавьте.
Паулет
Он тем хорош, что вам не по душе.
Он не ребенок, тающий при виде
Притворных женских слез. Он видел свет.
И он вернулся истинным британцем
Из Реймса и Парижа. Перед ним
Бессильны даже ваши чары, леди.
(Уходит.)
Явление четвертое
Мария, Кеннеди.
Кеннеди
Такую дерзость вам сказать в лицо!
Какой нахал!
Мария (в раздумье)
В дни нашего величья
Мы слишком жадно слушали льстецов.
Теперь, в несчастье, Анна, справедливо –
Выслушивать одни упреки нам.
Кеннеди
Вы приуныли, леди? Оживитесь.
Из нас двоих вы первая всегда
Внушали бодрость мне, я вас журила
За вашу ветреность, а не за грусть.
Мария
Я вижу вновь забрызганную кровью
Тень Дарнлея, тень мужа моего.
Он встал из склепа. Он не примирится
Со мной вовек, пока не до конца
Исполнится моих страданий мера.
Кеннеди
О, что за мысли!
Мария
Ты забыла, Анна,
А я ведь это помню хорошо, –
Что нынче годовщина злодеянья,
И в этот день я каюсь и пощусь.
Кеннеди
Не надо шевелить воспоминаний.
Вы искупили эту смерть давно
Терзаньем долголетним. Властью церкви
Вам небо отпустило этот грех.
Мария
Однако, несмотря на отпущенье,
Мой муж в крови опять передо мной.
Мне от него ничем не оградиться –
Ни звоном колокольным, ни крестом.
Кеннеди
Не вы его убили, а другие.
Мария
Я знала, я убийство допустила,
Я в сети смерти завлекла его.
Кеннеди
Вас извиняет юность лет. Вы были
Так молоды.
Мария
Была так молода
И на всю жизнь взяла вину такую.
Кеннеди
От бешенства вы были вне себя,
Задетые его высокомерьем.
Вы в люди вывели его из тьмы,
Возвысили его своей любовью,
Из вашей спальни возвели на трон
И осчастливили неизреченным
Блаженством дивной близости своей.
А чем вам отплатил неблагодарный?
Он позабыл, что весь он, целиком –
Великодушных ваших рук созданье.
Он стал вас ревновать, подозревать
И вам непоправимо опостылел.
Исчезли чары, отрезвел ваш взор,
Вы стали избегать его объятий.
А он, презренья общего предмет,
Постиг ли он значенье перемены?
Страдал ли он? Старался ль возбудить
Участье в вас? Просил ли он прощенья?
Нет, он задумал твердость показать,
Разыгрывая вашего владыку,
И на глазах у вас велел убить
Синьора Риццьо, вашего любимца.
Вы только кровью с ним сочлись за кровь.
Мария
За это воздадут мне тоже кровью.
Ты мне читаешь смертный приговор,
Стараясь выгородить.
Кеннеди
В миг убийства
От страсти вы не помнили себя,
Вы бредили, вы удержу не знали,
Вас все заставил в мире позабыть
Поработивший вас губитель Ботвель.
Он чарами и адским колдовством
Вас одурманил.
Мария
Чары заключались
В соединеньи слабости моей
С его мужскою смелостью и силой.
Кеннеди
Он к сатанинской помощи прибег,
Чтобы совсем затмить ваш светлый разум.
Вам все на свете стало нипочем –
И дружеские предостереженья
И страх приличий. Вас оставил стыд.
Вам изменила скромность. Ваши щеки,
Застенчивостью рдевшие всегда,
Теперь пылали пламенем желанья.
Он вас своим бесстыдством заразил.
Над всем смеясь, всему бросая вызов,
Вы предали огласке свой позор.
Вы дали королевский меч шотландский
Перед собой по улицам нести
Убийце, за которым вслед гремели
Проклятья Эдинбурга; караул
Приставили к парламенту, оружьем
Советников заставив оправдать
Виновника убийства, и в придачу –
О Боже!..
Мария
Продолжай: пред алтарем
С убийцею соединила руки.
Кеннеди
Ни слова более. Пусть этот шаг
Покрыт молчаньем будет. Ваш поступок
Достоин падшей женщины. Но вы
Не падшее созданье. Ваша мамка, –
Я знаю, как податлива к добру
Природа ваша, как душа стыдлива.
Вы – легкомысленны, вот ваш порок.
То было наважденье злого духа,
Оставившее черное пятно.
С тех пор проступков вы не совершали,
Исправились, – я в этом поручусь.
Так соберитесь с духом, успокойтесь.
Пред Англиею нет у вас вины.
Вам не судья ни в чем Елизавета.
Вас силой держат тут, и слава вам,
Что вы пред беззаконьем их стоите
Во всеоружьи вашей правоты.
Мария
В дверях показывается Мортимер .
Кеннеди
Племянник этот. Удалитесь.
Явление пятое
Те же. Робко входит Мортимер .
Мортимер (кормилице)
Покиньте нас. Постерегите дверь.
Я говорить желаю с королевой.
Мария (значительно)
Мортимер
Не бойтесь ничего.
Вот обо мне записка.
(Подает ей письмо.)
Мария (при взгляде на письмо в изумлении отступает назад)
Что такое?
Мортимер (кормилице)
Ступайте, Анна. Будьте начеку,
Чтоб нас не захватил нежданно дядя.
Мария (колеблющейся кормилице)
Иди и делай то, что он велит.
Кормилица удаляется в удивлении.
Явление шестое
Мортимер, Мария.
Мария
Из Франции, от дяди, кардинала!
(Читает.)
«Сэр Мортимер, податель этих строк, –
Ваш лучший друг в беде, достойный веры».
(Смотрит с удивлением на Мортимера.)
Не может быть! Как верить мне глазам?
Себя считала я забытой всеми,
И вдруг так близко друга вижу в том,
Кто меж врагами злейшим мне казался!
Мортимер (бросаясь к ее ногам)
Мне стоило немалого труда
Мое притворство, но без этой маски
Как мог бы я к вам доступ получить,
Чтоб принести вам помощь и спасенье?
Мария
Прошу вас встать. Не в силах перейти
Так быстро от отчаянья к надежде.
Жду объяснений. Говорите, сэр,
Откуда это счастье? Говорите.
Мортимер (встает)
Со страшной вестью к вам сюда идут
Мой дядя и заклятый ваш противник.
Чтоб их удар предупредить, скажу,
Откуда вам готовится спасенье.
Мария
Чудесно всемогущество небес.
Мортимер
Начну с себя, позвольте.
Мария
Мортимер
Лет двадцати, решив объехать свет,
Я из дому пустился на чужбину.
Я был воспитанником пуритан
И вырос в ярой ненависти к папству.
Сначала Францию я пересек,
Потом стопы в Италию направил.
В те дни великий праздник был. Толпой
Паломников пестрели все дороги.
Казалось, человечество в пути
Настиг я перед царствием небесным.
Людской поток увлек меня и внес
В пределы Рима. Как я встрепенулся,
Когда колонны, арки, Колизей
Навстречу поднялись и заключили
Меня в свой баснословный круг чудес
И творческого духа! Я не ведал
До этих пор могущества искусств.
Взрастившее меня вероученье
Лишь слово почитает в чистоте
И ощутимых образов не терпит.
И вот я преступил порог церквей,
Где музыка небес лилась со сводов
И ливень красок с купола и стен
Обрушивался миром воплощений.
Архангела с цветком я увидал,
Святую Деву, Рождество Христово,
И Троицы сошествие с небес,
И свет Преображения Господня.
Я был при том, как папа совершал
Богослуженье перед всем народом.
Что золото, что блеск земных князей
Пред ним одним? Лишь он один по праву
Божественною властью облечен,
И дом его не от земного царства.
Мария
Довольно! Перестаньте волновать
Меня напоминаньем вольной жизни.
Мне больно. Я несчастна и в плену.
Мортимер
Я тоже был в плененьи, королева,
И отворилась вдруг моя тюрьма,
Оживший дух мой вырвался на волю.
Я мертвой букве объявил вражду
И духу жизни в верности поклялся.
Тут я сошелся с молодым кружком
Шотландцев и французов. В это время
Чрез них ваш дядя, кардинал де Гиз,
Узнал меня. – Вот человек, рожденный
Повелевать умами! О, какой
Пример величья, мужества и воли!
Какой недостижимый образец
Священника, духовного владыки.
Мария
Вы видели в лицо его? Он был
Моим наставником в начале жизни.
Скорей рассказывайте. Что он? Как?
Он вспоминал меня? Все так же счастлив?
И моложав? И так же в вере тверд?
Мортимер
Он снизошел ко мне и самолично
Растолковал мне все, что надо знать,
И все мои сомнения рассеял.
Я понял, что одна сухая мысль
Всегда в тупик заводит человека,
Что хочет верить в зримое душа,
Что церкви нужен видимый владыка,
Что на отцах дух истины почил,
Увековеченный на их соборах.
Меня он в лоно церкви возвратил.
Я перед ним от ереси отрекся.
Мария
Так вы из тех бесчисленных, кого,
Как бы Нагорной проповеди силой,
Он к вечному спасению вернул?
Мортимер
Когда он по делам затем уехал
Во Францию, он поручил меня
Иезуитам в Реймсе, где готовят
Священников для Англии. У них
Шотландца Моргана я встретил, Лесли,
Так беззаветно преданного вам,
И Росского епископа. Бедняги
Влачат в изгнаньи тягостную жизнь.
Раз у епископа я поразился
Одним портретом женским на стене.
Какою-то необъяснимой силой
Прикованный, стоял я, не дыша.
И мне сказал епископ: не случайно
Портретом этим вы увлечены.
Из женщин наилучшая на свете,
Несчастнейшая также на земле.
Она за нашу веру терпит муки –
И терпит их на родине у вас.
Мария
Не все я потеряла, если в горе
Есть друг такой надежный у меня.
Мортимер
Он рассказал, как жаждут вашей крови
И мукам подвергают вас враги,
И познакомил с вашей родословной.
Вы из Тюдоров и должны занять
Трон Англии, не эта самозванка,
Внебрачный плод, побочное дитя,
Отцом отвергнутое при рожденьи.
Я на поверку справки наводил
О вашем деле у законоведов.
Мне подтвердили все до одного
Законность ваших правых притязаний.
Теперь я знаю, ваша правота
И есть вина единственная ваша,
И ваша собственность – тот самый край,
Где вас безвинной пленницею держат.
Мария
О эти злополучные права,
Единственный источник всех несчастий!
Мортимер
Разнесся слух, что вас перевели
От Тальбота в то время в дядин замок,
И в этом усмотрел я Божий перст.
Мне как бы небо указало свыше,
Что я им избран, чтобы вас спасти.
Друзья содействовали этой мысли.
Меня благословил в ней кардинал
И обучил искусству притворяться.
Был наскоро составлен план, и вот
Я выехал на родину и прибыл,
Как вам известно, десять дней назад.
(Останавливается.)
Я увидал самих вас, королева,
Не ваш портрет. О, что мне вам сказать!
Один ваш вид темницу превращает
В обитель рая, в праздничный чертог.
Какое несравненное блаженство
Единым с вами воздухом дышать!
Она права, что прячет вас в потемках!
Всей Англии восстала б молодежь,
Весь остров охватило б возмущенье,
Когда британец мог бы знать свою
Законную главу и королеву!
Мария
И если бы, прибавлю от себя,
Ее увидел вашими глазами.
Мортимер
И был свидетелем душевных мук,
И доброты, и благородства духа,
С какими переносите вы все.
Всегда выходите вы королевой
Из испытаний. Может ли тюрьма
Ослабить вашу прелесть? Вас лишили
Всех радостей, и, несмотря на то,
Вы сами – жизнь, вы сами – свет и радость.
Я не могу ступить на ваш порог,
Чтоб сердце не рвалось от мук и счастья.
Но час решительный настал. Пора
Открыть вам всю грозящую опасность.
Мария
Мой приговор уже произнесен?
Я выслушаю стойко. Не скрывайте.
Мортимер
Да. Сорок два судьи признали вас
Виновною. И верхняя палата,
И нижняя, и город Лондон – все
Потребовали вашей смертной казни.
Лишь королева медлит, не затем,
Чтоб вас спасти, а чтобы уничтожить,
Как бы давленью прочих уступив.
Мария (с самообладанием)
Сэр Мортимер, я не поражена,
Не испугалась. Я давно готова
К известию. Я знаю хорошо
Своих судей. И после нанесенных
Мне оскорблений, знаю я, нельзя
Пустить меня на волю. Мне их планы
Насквозь известны. Надо навсегда
Меня запрятать в каменной могиле,
Чтоб не могла я отомстить за все
Перенесенное.С народом собственным она в ладу.
Мария
Она даст это зрелище британцам?
Мортимер
У нас, миледи, к зрелищам таким
Привыкли. Много венценосных женщин
Перед толпой взошли на эшафот.
Меж ними мать самой Елизаветы,
Екатерина Говард, леди Грей.
Мария (после некоторой паузы)
Нет, Мортимер. Вам ужасы рисует
Святое беспокойство обо мне.
Не эшафота я боюсь, другого.
Есть способы без шума сбыть меня
И подослать мне тайного убийцу.
Отравы я боюсь и никогда
Без содроганья кубка не пригублю.
Мортимер
Миледи, вашей жизни не прервут
Ни явное, ни тайное убийство.
Не бойтесь. Все готово. В мой союз
Вошло двенадцать юношей. Сегодня
Мы присягнули в том, что увезем
Вооруженной силой вас из замка.
Посланник Франции, граф Обепин,
Осведомлен и предлагает помощь.
Мы собираемся в его дворце.
Мария
Я вся дрожу, но от дурных предчувствий,
А не от счастья. Знаете ли вы,
За что беретесь вы, на что решились?
Вас не пугает Тичберна пример
И Бабингтона, головы которых
Водружены на Лондонском мосту,
И тысячи других, которых гибель
Отяжелила вес моих цепей?
Бегите, милый, бедный, соблазненный,
Бегите, если время есть бежать,
И, если все о вас узнавший Берли
Шпиона не приставил к вам давно,
Бегите за море! Еще Марии
Не защитил счастливец ни один.
Здесь и далее трагедия цитируется в переводе Н. Виль. Мария предстает все время разной - порывистой, встревоженной, гордо-спокойной, радостной, озабоченной судьбой других, торжествующей, раскаявшейся, исполненной надежд и распрощавшейся с ними. Из уст различных персонажей в ее адрес звучат различные оценки. Неоднозначность - определяющая черта ее характеристики. Неоднозначны возможности ее духовного развития. В ней смешано доброе и дурное. Ничто человеческое Марии не чуждо, она живая, и потому может быть разной, может меняться и меняется под воздействием пережитого.
Елизавета же не способна к изменению и развитию, ее внутренний облик статичен, мертвенно бездуховен. Не может быть мира между Елизаветой и Марией, они не могут дышать одним воздухом, существовать одновременно на Земле, потому что живое и мертвое несовместны. Таков наиболее широкий философский уровень контрастного противопоставления этих фигур. С исторической точки зрения Елизавета была более прогрессивной правительницей, чем Мария. С Елизаветой на смену феодальному самовластью пришла крепкая государственная централизация, поддерживаемая новым дворянством и нарождавшейся буржуазией. Новая политическая система утверждалась в жестокой борьбе со старой. Во времена Елизаветы процесс этот еще не завершился, во всяком случае у феодально-католических сил было еще немало сторонников. В драме Шиллера лорд Берли, ревностный проводник политики Елизаветы, предупреждает ее:
* …Разве ты
* Не знаешь, что не все британцы с нами?
* Антихрист римский много залучил
* На острове приверженцев усердных.
* Они - твои заклятые враги!
* Влечет их к этой Стюарт!
Независимо от того, повинна ли Мария в заговоре против Елизаветы, казнь ее была нужна Елизавете для укрепления власти, потому что имя Марии действительно было знаменем феодально-католической реакции. Так в истории, так и в драме. Но Шиллер с огромной силой обнажает при этом трагическое несоответствие между исторической необходимостью и человечностью. В его трактовке Мария - прекрасный человек, ставший жертвой деспотизма.
С развитием буржуазных отношений в Англии стали распространяться и буржуазные нравы: корысть, расчетливость, лицемерие, раболепство. Шиллер показывает, что эти нравы укорекяются и при английском дворе. Решая вопрос о виновности Марии, английские лорды мало озабочены истиной и справедливостью. И если их как-то волнует судьба государства, то только потому, что с нею связаны их собственные влияние и выгода. Исключение составляет только старый граф Шрусбери. Он один пытается пробудить в Елизавете терпимость, убедить ее помиловать Марию, не позорить себя насилием. Но Елизавете ближе непримиримость лорда Берли, настойчиво доказывающего ей, что само существование Марии ставит под сомнение ее, Елизаветы, королевские права.
Вполне в духе времени двурушничество и лживость графа Лейстера, фаворита Елизаветы, которого она когда-то пыталась навязать Марии в женихи. Лейстер без всякого смущения подписывает смертный приговор Марии. Узнав, однако, что Елизавета как будто склонна принять сватовство французского принца, он решает сделать ставку на Марию, надеясь на ее побег. Когда же эта надежда рушится и заговорщики попадают в руки властей, Лейстер, знавший о заговоре и одобрявший его, выдает себя за его разоблачителя и тем снова добивается утраченного было доверия Елизаветы, все-таки отказавшей французскому принцу. Именно из уст Лейсте