Поэзия Александра Трифоновича Твардовского стала одной из ярких страниц истории русской литературы XX века, сама судьба этого человека и поэта глубоко символична.
Твардовский вошел в литературу в середине 20-х годов. В своем раннем творчестве поэт воспевал новую деревенскую жизнь, колхозное строительство; одну из ранних своих поэм он назвал “Путь к социализму”. В его стихах тех лет явно звучит отказ от вековых традиций:
Вместо этой дедовской плесени
Из угла будет Ленин глядеть.
Итогом этого раннего периода стала поэма “Страна Муравия”. Ее герой, Никита Моргунок, мечтавший о счастье и свободном труде на своей земле, понял, что счастье может быть только в колхозной жизни. Читать эти стихи сегодня, когда открылось столько жестокой правды о коллективизации, раскулачивании семей, истреблении лучших людей села, страшновато. Ведь сам Твардовский родился в деревне, его семья была раскулачена и сослана на Север. Но в стихах сына кулака эти трагические ноты не звучат. Он писал так, как требовали того грозные 20-е, 30-е годы, искренне считая, что на пути коллективизации народ найдет свое счастье.
Поворотными для поэта стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический голос Твардовского приобретает ту силу, ту подлинную мощь, без которой невозможно настоящее творчество.
Стихи Твардовского военных лет - это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, фронтового быта. Например, стихотворение “Армейский сапожник”. Это лирические, взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, ограбленной и оскорбленной врагами родной земле. Эти стихи, близкие к народной песне, написаны на мотив “Позарастали стежки-дорожки...”.
В стихах Твардовского военных лет звучит и философское осмысление человеческой судьбы в дни всенародной трагедии. Так, в 1943 году написано стихотворение “Две строчки”. Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строчки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду еще в ту не знаменитую войну с Финляндией, что предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и война не знаменитая, но жизнь ему была дана одна-единственная. Через эту смерть постигает художник трагедию Великой Отечественной войны. Возникает пронзительное по силе лиризма ощущение невозвратности потери:
Среди большой войны жестокой,
С чего - ума не приложу,-
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу.
Примерзший, маленький, убитый
На той войне не знаменитой,
Забытый, маленький лежу.
Уже после войны, в 1945-1946 годах, Твардовский создает, может быть, самое сильное, самое пронзительное свое произведение о войне - “Я убит подо Ржевом”. Бои подо Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, они стали одной из самых трагических страниц в ее ходе. Все стихотворение являет собой страстный монолог мертвого солдата, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое имеют право лишь мертвые. Так судить, так требовать ответа за все могут лишь павшие. Стихотворение завораживает ритмом своих строк, оно довольно велико по объему, но прочитывается на одном дыхании. Знаменательно, что в нем несколько раз звучит обращение, восходящее к глубоким корням традиции. Это обращение - “братья”.
Я убит подо Ржевом.
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком начете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, -
Точно в пропасть с обрыва -
И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
В годы войны создана Твардовским и самая знаменитая поэма “Василий Теркин”. Ее герой стал символом русского солдата, его образ - предельно обобщенный, собирательный, народный характер в лучших его проявлениях. И вместе с тем Теркин - это не абстрактный идеал, а живой человек, веселый, умный, лукавый собеседник. В его образе соединились и богатейшие литературные и фольклорные традиции, и современность. Теркин - это боец, герой, совершающий фантастические подвиги, описанные с присущей этому типу гиперболическими изысками. Он человек необычайной стойкости. Он переплывает ледяную реку, чтобы доложить о том, что:
Взвод на правом берегу
Жив, здоров назло врагу!
Лейтенант всего лишь просит
Огоньку туда подбросить.
Поэма написана с удивительной классической простотой:
Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке: -
Вот стихи, а все понятно,
Все на русском языке.
Позднее творчество Твардовского, его стихи 50-х годов - одна из самых прекрасных страниц русской поэзии XX века. Достаточно сказать, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А. Ахматовой, Б. Пастернака, а это под силу далеко не всем. Необходимо быть большим художником, чтобы не потеряться на этом фоне.
Литературный герой его поэзии позднего периода - это прежде всего мудрый человек, размышляющий о жизни, о времени, о Родине. Его поэзия открыта всем, его стихи доступны и легки. В них нет ничего наносного, лживого, путаного, лукавого. В них народная простота, мудрость, красота. Это искусство в самом высоком смысле этого слова. Несомненно, поэзия Твардовского ждет своего внимательного прочтения и понимания.
Цельная личность поэта, мудрого и гражданский зрелого, беспощадного к себе, гневного и неукротимого, нежного и усталого, встает за каждым маленьким шедевром поздней лирики А.Т. Твардовского.
Для любителей «поверять алгеброй гармонией» она представит немалые затруднения: столько написано им за последние годы стихотворений, не укладывающихся ни на одну из привычных полочек. Где у него грань между лирикой философской и гражданской, пейзажной и политической? Ее почти, а порой и вовсе нет. Но все стихи последнего десятилетия - свидетельство того, что Твардовский - лирик поднялся до самых вершин поэзии.
Иногда те или иные картины природы вызывают у поэта по ассоциаций восполнения далекого детства, воскрешают в памяти давние события, их зрительную и звуковую окраску. И тогда «шум сонливый и неусыпный полевой», «невнятный говор или гомон в вершинах сосен вековых» -
…эти памятные шумы -
Иной порой, в краю другом, -
Как будто отзвук давней думы,
Мне в шуме слышались морском.
Этот «отзвук давней думы», постоянное ощущение «связи времен» чрезвычайно характерен для позднего Твардовского. Это неотъемлемое свойство его натуры, свойство, которое окрасило все его творчество, особенно сильно - в послевоенное время. Даже такое, казалось бы, ультрасовременное творение рук человеческих, как скоростной воздушный многоместный лайнер, который «тянул в пустыне поднебесной свою тяжелую страну», и то по каким - то ассоциациям вызывает у поэта «отзвук» тех времен, когда он еще «ребенком малым» увидел Днепр и вместе с отцом, конем и возом взобрался на паром.
И, как канат на переправе,
Брунжала басом та струна.
Чем вызвано это неожиданное сравнение - чисто ли звуковым сходством или, может быть, тем, что когда-нибудь и над днепровским паромом небо «синело кой-где в разрывах облаков»? Об этом мог бы сказать лишь сам Твардовский.
Вновь и вновь вспоминает поэт свою юность, свое детство, с высоты прожитых лет всматривается в прошлое:
… И жаворонок, сверлящий небо
В трепещущей голубизне,
Себе и миру на потребу
Оповещает о весне.
Все, как тогда. И колокольня
Вдали обозначает даль,
Окрест лежащую раздельно…
«Все, как тогда»… Но не он ли сказал: «Все та же, та же, да другая и даль, и близь, и все вокруг»? Внешне все то же: и голубое небо весеннее, и песнь жаворонка, и неоглядные дали.
И только нету сумки школьной,
Да мне сапог почти не жаль -
Не то, что прежних, береженых,
Уже чиненных не впервой,
Моих заветных сапожонок,
Водой губимых снеговой.
Оказывается, изменился сам автор. Сейчас, в его годы, ему «сапог почти не жаль» - жаль утраченных навек детства и юности. Но какая бы ни была грусть и жалость, поэта бесстрашно приближается к своей последней черте, более того, он обрел на склоне лет высшую мудрость, которой щедро делится с читателем. Как никогда, зорко отличает он теперь подлинные ценности от мнимых, иллюзий - то реальности.
С тропы своей ни в чем не соступая,
Не отступая - быть самим собой.
Так со своей управится судьбой,
Чтоб в ней себя нашла судьба любая
И чью-то душу отпустила боль.
Даже в самом сознаний неизбежности смерти Твардовский, как это ни парадоксально, видит ничем не заменимое благо, потому что, надейся человек на бессмертие, он не в состояний был бы оценить прелесть жизни, а значит, лишился бы единственного источника творческих сил:
Не знаю, как горел бы жар
Моей привязанности кровной,
Когда бы я не подлежал,
Как все, отставке безусловной.
Тогда откуда бы взялись
В душе, вовек не омраченной,
Та жизни выстраданной сласть,
Та вера, воля, страсть и власть,
Что стоит мук и смерти черной!
Правда, это было написано в 1957 году, когда поэту до «отставки безусловной» оставалось еще 14 лет. Но и во всей последующей лирике мы не найдем не только опровержения этой мысли, но даже и малейшей поправки.
«Вера, воля, страсть и власть»…
Вера в свои силы, в могущество народа, в человечество.
Воля к победе над строкой. Не остывающая страсть гражданина - борца. Власть над своими минутными слабостями, над усталостью, старческими недругами. Конечно, лучше, если бы их не было.
остывает горячего лета усталость
Ах, добрая осень,
такую бы добрую старость:
Чтоб вовсе она
не казалась досрочной, случайной,
И все завершалось,
как нынешний год урожайный;
Чтоб малые только
ее возвещали недуги
И шла бы она
под уклон безо всякой натуги.
Вся эта благостная картина мыслима, однако, только в сослагательном наклонений. Тешить себя подобными иллюзиями - значит, расслабляться, не быть готовым выдержать новые испытания. И автор завершает начатое строками горькой и мужественной правды:
Но только в забвены
тревоги и боли насущной
Доступны утехи
и этой мечты простодушной.
Готовясь к «отставке безусловной», Твардовский сумел преодолеть и собственное искушение заново «отредактировать» свой творческий путь, дабы остаться в восприятии потолков во всем блеске своего таланта и дабы каждое, даже юношеское, стихотворение представляло собой верх совершенства. В 1965 году, перебирая старые рукописи, поэт поймал себя на том, что на какое-то время его внимание приковал «чернил давнишних блеклый цвет и разный почерк разных лет». Но, отметив про себя, как, менялись с годами, почерк становился все неразборчивее и, наконец, сделался таким, что «строки не разобрать последней», Твардовский с убийственной самоиронией заключил:
Да есть ли толк и разбирать,
Листая старую тетрадь
С тем безысходным напряжением,
С каким мы в зеркале хотим
Сроднится как-то со своим
Непоправимым отраженным?..
Прошло три года. Еще три осталось прожить. Может быть, стоит вернутся к старым тетрадям, подвергнуть их последней, ювелирной отделке? Нет.
Допустим, ты свое уже оттопал
И позади - остался твой предел,
Но при тебе и разум твой, и опыт,
И некий срок еще для сдачи дел
Отпущен - до погрузки и отправки.
Ты можешь на листах ушедших лет
Внести еще какие-то поправки,
Чертой ревнивой обводя свой след;
Самозащите доверяясь шаткой,
Невольно прихорашивать итог…
Но вдруг подумать:
Нет, спасибо в шапку,
От этой сласти береги нас бог.
Нет, лучше рухнуть нам на полдороге,
Коль не по силам новый был маршрут.
Без нас отлично подведут итоги
И, может, меньше нашего наврут.
Поэзия Александра Твардовского стала одной из ярких страниц истории русской литературы XX века, сама судьба этого человека и поэта глубоко символична.
А. Твардовский вошел в литературу в середине 20-х годов. В своем раннем творчестве поэт воспевал новую деревенскую жизнь, колхозное строительство, одну из своих ранних поэм он назвал “Путь к социализму”. В его стихах тех лет явно звучит отказ от вековых традиций:
Вместо этой дедовской плесени
Из угла будет Ленин глядеть.
Итогом этого раннего периода стала поэма “Страна Муравия”. Ее герой, Никита Моргунок, мечтавший о счастье и свободном труде на своей земле, понял и осознал, что счастье может быть только в колхозной жизни. Читать эти стихи сегодня, когда открылось столько жестокой правды о коллективизации, уничтожении целых семей, истреблении лучших, самых умных и трудолюбивых хозяев, страшновато. Особенно если учесть, что сам Твардовский — сын деревенского кузнеца, родившийся в смоленском хуторе Загорье тогда, когда на отца его, умельца и труженика Трифона Гордеевича Твардовского, и всю семью нежданно обрушилась беда — они были раскулачены и сосланы на Север. О нелегкой судьбе этой семьи, судьбе типичной, постигшей многие такие же семьи, можно узнать сегодня из воспоминаний брата А. Т. Твардовского Ивана, опубликованных несколько лет назад. В стихах же сына “кулака” эти трагические мотивы не нашли отражения — он писал так, как в двадцатые и тридцатые годы от него требовали и ожидали, возможно, искренне веря, что на этом пути народ найдет свое счастье. Поворотными для поэта А. Твардовского стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический голос его приобретает ту силу, ту подлинность переживаний, без которой невозможно настоящее творчество. Стихи А. Твардовского военных лет — это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, военного быта (например, стихотворение “Армейский сапожник”), и лирические взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, ограбленной и оскорбленной врагами земле, и стихи, близкие к народной песне, написанные на мотив “Позарастали стежки-дорожки...”.
В стихах поэта военных лет звучит и философское осмысление человеческой судьбы в дни всенародной трагедии. Так, в 1943 году написано стихотворение “Две строчки”. Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строчки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду еще в ту незнаменитую войну с Финляндией, что предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и война незнаменитая, но жизнь ему была дана единственная — через нее-то и постигает художник подлинную трагедию всякой войны, возникает пронзительное по силе лиризма ощущение необратимости потери:
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий
Как будто это я лежу...
Уже после войны, в 1945—1946 годах, Твардовский создает, может быть, самое сильное свое произведение о войне — “Я убит подо Ржевом”. Бои под Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, стали ее самой трагической страницей. Все стихотворение — это страстный монолог мертвого, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое имеет право лишь мертвый — так судить о живых, так строго требовать от них ответа.
Стихотворение завораживает ритмом своих анапестов, оно довольно велико по объему, но прочитывается на едином дыхании. Знаменательно, что в нем несколько раз звучит обращение, восходящее к глубоким пластам традиций: традиции древнерусского воинства, традиции христианской. Это обращение “братья”.
В годы войны создана А. Твардовским и самая знаменитая его поэма “Василий Теркин”. Его герой стал символом русского солдата, его образ — предельно обобщенный, собирательный, народный характер в лучших его проявлениях. И вместе с тем Теркин — это не абстрактный идеал, а живой человек, веселый и лукавый собеседник. В его образе соединились и богатейшие литературные и фольклорные традиции, и современность, и автобиографические черты, роднящие его с автором (недаром он смоленский, да и в памятнике Теркину, который нынче намереваются поставить на смоленской земле, совсем не случайно решено обозначить портретное сходство героя и его создателя).
Теркин — это и боец, герой, совершающий фантастические подвиги, описанные с присущей фольклорному типу повествования гиперболичностью (так, в главе “Кто стрелял?” он из винтовки сбивает вражеский самолет), и человек необычайной стойкости — в главе “Переправа” рассказано о подвиге — Теркин переплывает ледяную реку, чтобы доложить, что взвод на правом берегу, — и умелец, мастер на все руки. Написана поэма с той удивительной классической простотой, которую сам автор обозначил, как творческую задачу:
Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке:
— Вот стихи, а все понятно,
Все на русском языке.
Позднее творчество А. Твардовского, его стихи 50— 60-х годов — одна из самых прекрасных страниц русской поэзии XX века. Достаточно сказать, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А. Ахматовой, Б. Пастернака, а это под силу далеко не каждому, надо быть очень большим художником, чтобы не потеряться на таком фоне. Нельзя хотя бы кратко не сказать о том, что в эти годы поэт становится центральной фигурой всего прогрессивного, чем была богата литературная жизнь. Журнал “Новый мир”, который редактировал А. Твардовский, так и вошел в историю литературы как “Новый мир” Твардовского.
Лирический герой его поздней поэзии — это прежде всего мудрый человек, размышляющий о жизни, о времени, например, в стихотворении “Некогда мне над собой измываться...”, где глазным спасением человека от беды становится труд, творчество. Над традиционной темой о поэте и поэзии раздумывает лирический герой А. Твардовского поздних лет во многих стихотворениях, например, в произведении 1959 года “Жить бы мне соловьем-одиночкой...” И все же главная, самая больная для поэта тема — тема исторической памяти, пронизывающая его лирику 50—60-х годов. Это и память о погибших на войне. Им посвящено стихотворение, которое смело можно назвать одной из вершин русской лирики XX века:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны.
В том, что они, кто старше, кто моложе —
Остались там и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь —
Речь не о том, но все же, все же, все же...
За открытым финалом, стихотворения — целый мир человеческих переживаний; целая философия, которая могла сформироваться у людей, чье поколение вынесло столько страшных и жестоких испытаний, что каждый выживший ощущал это как чудо или награду, может быть, незаслуженную. Но особенно остро переживает поэт те этапы истории, которые перечеркнули жизнь его семьи, его родителей. В этом и позднее покаяние, и осознание личной вины, и высокое мужество художника. Этой теме посвящены такие произведения А. Твардовского, как поэма “По праву памяти”, цикл стихов “Памяти матери”. В этом цикле через судьбу матери человек передает судьбу целого поколения. Вековой уклад жизни оказывается разрушенным. Вместо привычного деревенского кладбища — неуютный погост в далеких краях, вместо переезда через реку, символа свадьбы, — “иные перевозы”, когда людей с “земли родного края вдаль спровадила пора”.
В поэме, написанной в 1966—1969 годах и опубликованной впервые в нашей стране в 1987 году, поэт размышляет о судьбе своего отца, о трагедии тех, кто с самого рождения был отмечен как “младенец вражеских кровей”, “кулацкий сынок”. Эти размышления обретают философское звучание, и вся поэма звучит предостережением:
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу...
Поэзия А. Твардовского — это искусство в самом высоком смысле слова. Она еще ждет подлинного прочтения и понимания.
Поэзия Александра Трифоновича Твардовского стала одной из ярких страниц истории русской литературы XX века, сама судьба этого человека и поэта сильно символична.
Твардовский вошел в литературу в середине 20-х годов. В своем раннем творчестве поэт воспевал новую деревенскую жизнь, колхозное строительство; одну из ранних своих поэм он назвал "Путь к социализму". В его стихах тех лет прямо звучит отказ от вековых традиций:
Вместо этой дедовской плесени
Из угла будет Ленин взирать.
Итогом этого раннего периода стала поэма "Страна Мура-вия". Ее герой, Никита Моргунок, мечтавший о счастье и свободном труде на своей земле, понял, что счастье может быть только в колхозной жизни. Читать эти стихи сегодня, когда открылось столько жестокой правды о коллективизации, раскулачивании семей, истреблении лучших людей села, страшновато. Ведь сам Твардовский родился в деревне, его семья была раскулачена и сослана на Север. Но в стихах сына кулака эти трагические ноты не звучат. Он писал так, как требовали того грозные 20-е, 30-е годы, от души считая, что на пути коллективизации народ найдет свое счастье. Поворотными для поэта стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический звук Твардовского приобретает ту силу, ту подлинную мощь, без которой невозможно настоящее творчество.
Стихи Твардовского военных лет - это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, фронтового быта. Например, стихотворение "Армейский сапожник". Это лирические, взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, ограбленной и оскорбленной врагами родной земле. Эти стихи, близкие к народной песне, написан-ны на мотив "Позарастали стежки-дорожки...".
В стихах Твардовского военных лет звучит и философское осмысление человеческой судьбы в дни всенародной трагедии. Так, в 1943 году написано стихотворение "Две строчки". Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строчки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду ещё в ту не знаменитую войну с Финляндией, что предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и махаловка не знаменитая, но жизнь ему была дана одна-единственная. Через эту смерть постигает художник трагедию Великой Отечественной войны. Возникает пронзительное по силе лиризма ощущение невозвратности потери:
Среди большой войны жестокой,
С чего - ума не приложу,-
Мне жалостно той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу.
Примерзший, маленький, убитый
На той войне не знаменитой,
Забытый, маленький лежу.
Уже после войны, в 1945-1946 годах, Твардовский создает, может быть, самое сильное, самое пронзительное свое произведение о войне - "Я убит подо Ржевом". Бои подо Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, они стали одной из самых трагических страниц в ее ходе. Все стихотворение являет собой страстный монолог мертвого солдата, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое имеют право лишь мертвые. Так судить, так требовать ответа за все могут лишь павшие.
Стихотворение завораживает ритмом своих строк, оно довольно велико по объему, но прочитывается на одном дыхании. Знаменательно, что в нем несколько раз звучит обращение, восходящее к глубоким корням традиции. Это обращение - "братья".
Я убит подо Ржевом.
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком начете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, -
Точно в пропасть с обрыва -
И ни дна, ни покрышки.
И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.
В годы войны создана Твардовским и самая знаменитая поэма "Василий Теркин". Ее герой стал символом русского солдата, его образ - предельно обобщенный, собирательный, народный характер в лучших его проявлениях. И сообща с тем Теркин - это не абстрактный идеал, а активный человек, веселый, умный, лукавый собеседник. В его образе соединились и богатейшие литературные и фольклорные традиции, и современность.
Теркин - это боец, герой, совершающий фантастические подвиги, описанные с присущей этому типу гиперболическими изысками. Он человек необычайной стойкости. Он переплывает ледяную реку, чтобы рапортовать о том, что:
Взвод на правом берегу
Жив-здоров назло врагу!
Лейтенант всего лишь просит
Огоньку туда подбросить.
Поэма написана с удивительной классической простотой:
Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке: -
Вот стихи, а все понятно,
Все на русском языке.
Позднее творчество Твардовского, его стихи 50-х годов - одна из самых прекрасных страниц русской поэзии XX века. Достаточно сообщить, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А. Ахматовой, Б. Пастернака, а это под силу вдали не всем. Необходимо быть большим художником, чтобы не потеряться на этом фоне.
Литературный герой его поэзии позднего периода - это прежде всего мудрый человек, размышляющий о жизни, о времени, о Родине. Его поэзия открыта всем, его стихи доступны и легки. В них нет ничего наносного, лживого, путаного, лукавого. В них народная простота, мудрость, красота. Это искусство в самом высоком смысле этого слова. Несомненно, поэзия Твардовского ждет своего внимательного прочтения и понимания.
Сочинение
Творческий путь Александра Твардовского непрост и интересен. Как и путь практически любого писателя, он связан с биографией, однако в случае Твардовского эта связь скорее обратная. В начале пути она не просматривается вообще, это словно бы творчество \"с чистого листа\", затем оно приходит к взаимосвязи с непросредственной судьбой Твардовского, достигая апогея во время Великой Отечественной войны, - и, наконец, ближе к концу жизни автора, возвращается к истокам, к трагической судьбе семьи.
А.Твардовский вошел в литературу в середине 1920-х годов. В своем раннем творчестве поэт воспевал новую деревенскую жизнь, колхозное строительство, одну из своих ранних поэм назвал \"Путь к социализму\". В его стихах тех лет явно звучит отказ от вековых традиций:
Вместо этой дедовской плесени
Из угла будет Ленин глядеть.
Итогом этого раннего периода стала поэма \"Страна Муравия\". Ее герой, Никита Моргунок, мечтавший о счастье и свободном труде на своей земле, понял и осознал, что счастье может быть только в колхозной жизни.
Читать эти стихи сегодня, когда открылось столько жестокой правды о коллективизации, уничтожении целых семей, истреблении лучших, самых умных и трудолюбивых хозяев, страшновато. Особенно если учесть, что сам Твардовский – сын деревенского кузнеца, родившийся в смоленском хуторе Загорье тогда, когда на отца его, умельца и труженика Трифона Гордеевича Твардовского и всю семью нежданно обрушилась беда – они были раскулачены и сосланы на север.
О нелегкой судьбе этой семьи, судьбе типичной, постигшей многие такие же семьи, можно узнать сегодня из воспоминаний брата А.Т.Твардовского Ивана, опубликованных несколько лет назад. В стихах же сына \"кулака\" эти трагические мотивы не нашли отражения – он писал так, как в двадцатые и тридцатые годы от него требовали и ожидали, возможно, искренне веря, что на этих путях народ найдет своё счастье.
Поворотными для поэта А.Твардовского стали годы Великой Отечественной войны, которую он прошел фронтовым корреспондентом. В военные годы поэтический голос его приобретает ту силу, ту подлинность переживаний, без которой невозможно настоящее творчество. Стихи А.Твардовского военных лет – это хроника фронтовой жизни, состоявшей не только из героических подвигов, но и из армейского, военного быта (например, стихотворение \"Армейский сапожник\"), и лирические взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, ограбленной и оскорбленной врагами земле, и стихи, близкие к народной песне, написанные на мотив \"Позарастали стежки-дорожки...\".
В стихах поэта военных лет звучит и философское осмысление человеческой судьбы в дни всенародной трагедии. Так, в 1943 году написано стихотворение \"Две строчки\". Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строчки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду еще в ту незнаменитую войну с Финляндией, что предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и война незнаменитая, но жизнь ему была дана единственная - через нее-то и постигает художник подлинную трагедию всякой войны, возникает пронзительное по силе лиризма ощущение необратимости потери:
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий
Как будто это я лежу...
Уже после войны, в 1945-46 годах, Твардовский создает, может быть, самое сильное свое произведение о войне – \"Я убит подо Ржевом\". Бои под Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, стали ее самой трагической страницей. Все стихотворение – это страстный монолог мертвого, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое имеет право лишь мертвый – так судить о живых, так строго требовать от них ответа. Стихотворение завораживает ритмом своих анапестов, оно довольно велико по объему, но прочитывается на едином дыхании. Знаменательно, что в нем несколько раз звучит обращение, восходящее к глубоким пластам традиций: традиции древнерусского воинства, традиции христианской. Это обращение - \"братья\".
В годы войны создана А.Твардовским и самая знаменитая его поэма \"Василий Теркин\". Его герой стал символом русского солдата, его образ – предельно обобщенный, собирательный, народный характер в лучших его проявлениях. И вместе с тем Теркин – это не абстрактный идеал, а живой человек, веселый и лукавый собеседник. В его образе соединились и богатейшие литературные и фольклорные традиции, и современность, и автобиографические черты, роднящие его с автором (недаром он смоленский, да и в памятнике Теркину, который нынче решено поставить на смоленской земле, совсем не случайно решено обозначить портретное сходство героя и его создателя).
Теркин – это и боец, герой, совершающий фантастические подвиги, описанные с присущей фольклорному типу повествования гиперболичностью (так, в главе \"Кто стрелял?\" он из винтовки сбивает вражеский самолет), и человек необычайной стойкости – в главе \"Переправа\" рассказано о подвиге – Теркин переплывает ледяную реку, чтобы доложить, что взвод на правом берегу, и умелец, мастер на все руки.
Написана поэма с той удивительной классической простотой, которую сам автор обозначил, как творческую задачу:
Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке:
– Вот стихи, а все понятно,
Все на русском языке.
Позднее творчество А.Твардовского, его стихи 5060-х годов – одна из самых прекрасных страниц русской поэзии XX века. Достаточно сказать, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А.Ахматовой, Б.Пастернака, а это под силу далеко не каждому, надо быть очень большим художником, чтобы не потеряться на таком фоне. Нельзя хотя бы кратко не сказать о том, что в эти годы поэт становится центральной фигурой всего прогрессивного, чем была богата литературная жизнь. Журнал \"Новый мир\", который редактировал А.Твардовский, так и вошел в историю литературы как \"Новый мир\" Твардовского.
Лирический герой его поздней поэзии – это прежде всего мудрый человек, размышляющий о жизни, о времени, например, в стихотворении \"Некогда мне над собой измываться...\", где главным спасением человека от беды становится труд, творчество. Над традиционной темой о поэте и поэзии раздумывает лирический герой А.Твардовского поздних лет во многих стихотворениях, например, в произведении 1959 года \"Жить бы мне соловьем-одиночкой...\"
И все же главная, самая больная для поэта тема – тема исторической памяти, пронизывающая его лирику 1950-60-х годов. Это и память о погибших на войне. Им посвящено стихотворение, которое смело можно назвать одной из вершин русской лирики XX века:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны.
В том, что они, кто старше, кто моложе –
Остались там и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь –
Речь не о том, но все же, все же, все же...
За закрытым финалом стихотворения – целый мир человеческих переживаний, целая философия, которая могла сформироваться у людей, чье поколение видело столько страшных и жестоких испытаний, что каждый выживший ощущал это как чудо или награду, может быть, незаслуженную.
Но особенно остро переживает поэт те этапы истории, которые перечеркнули жизнь его семьи, его родителей. В этом и позднее покаяние, и осознание личной вины, и высокое мужество художника. Этой теме посвящены такие произведения А.Твардовского, как поэма \"По праву памяти\", цикл стихов \"Памяти матери\". В этом цикле через судьбу матери человек передает судьбу целого поколения. Вековой уклад жизни оказывается разрушенным. Вместо привычного деревенского кладбища – неприютный погост в далеких краях, вместо переезда через реку, символа свадьбы, – \"иные перевозы\", когда людей с \"земли родного края Вдаль спровадила пора\".
В поэме, написанной в 1966-69 годах и опубликованной впервые в нашей стране в 1987 году, поэт размышляет о судьбе своего отца, о трагедии тех, кто с самого рождения был отмечен как \"младенец вражеских кровей\", \"кулацкий сынок\". Эти размышления обретают философское звучание, и вся поэма звучит предостережением: \"Кто прячет прошлое ревниво,/ Тот вряд ли с будущим в ладу...\"
Творчество поэта характерно еще и тем, что на протяжении жизни он беспрестанно развивается, не останавливаясь на достигнутом. Ведь мог бы \"Василий Теркин\" стать вершиной и завершением (вот она, прелесть русского языка!) его творческой биографии. Дальше могли последовать повторы и перепевы – но нет. Твардовский всю жизнь напряженно творит и мыслит, его поэзия есть искусство истинное, бесконечно стремящееся к совершенству.
А. Твардовский собственный творческий путь начал в середине 1920-х годов. В собственном раннем творчестве поэт прославлял новую деревенскую судьбу, колхозное строительство, а одну из собственных ранних поэм назвал Путь к социализму.
Его поэзия стала одной из броских страниц истории русской литературы XX века. Сама будущее поэта и этого человека глубоко символична.
В его стихах тех лет очевидно звучит отказ от вековых традиций:
Вместо данной дедовской плесени
Из угла будет Ленин смотреть.
Итогом раннего периода творчества стала поэма Страна Муравия. Ее храбрец, Никита Моргунок, грезивший о счастье и свободном труде на собственной почва, осознал и понял, что счастье возможно лишь в колхозной судьбе.
Просматривать эти стихи сейчас, в то время, когда открылось столько ожесточённой правды о коллективизации, об уничтожении целых семей, истреблении лучших, самых умных и трудолюбивых хозяев, страшновато, в особенности учитывая, что и на всю семью Твардовского нежданно обрушилась беда - они были раскулачены и сосланы на север. О нелегкой судьбе данной семьи, судьбе обычной, постигшей многие такие же семьи, возможно определить сейчас из воспоминаний брата А. Т. Твардовского Ивана, опубликованных пара лет назад.
В стихах же сына кулака эти ужасные мотивы не нашли отражения - он писал так, как в двадцатые и тридцатые годы от него потребовали и ожидали, быть может, честно веря, что на этом пути народ отыщет собственное счастье.
Мне жалко той судьбы далекой,
Как словно бы это я лежу…
Пускай читатель возможный
Сообщит с книжкою в руке:
Вот стихи, а все ясно,
Все на русском.
Я знаю, никакой моей вины
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу…
Страна читающая - Дмитрий Григорьев читает произведение «Василий Теркин» А. Т. Твардовского
Переломными для поэта стали годы ВОВ, каковые он прошел фронтовым обозревателем. В армейские годы его поэтический голос получает ту силу, ту подлинность переживаний, без которых нереально настоящее творчество. Стихи А. Твардовского армейских лет - это хроника фронтовой судьбе, состоявшей не только из смелых подвигов, но и из военного, военного быта (к примеру, стих Военный сапожник); это лирические взволнованные воспоминания о родной Смоленщине, почва, ограбленной и обиженной неприятелями; это стихи, родные к народной песне, написанные на мотив Позарастали стежки-дорожки….
В армейские годы в его стихах звучит и философское осмысление людской судьбы в дни всеобщей катастрофе. Так, в первой половине 40-ых годов двадцатого века написано стих Две строки. Оно навеяно фактом корреспондентской биографии Твардовского: две строки из записной книжки напомнили ему о бойце-парнишке, которого видел он убитым, лежащим на льду еще в ту незнаменитую войну с Финляндией, которая предшествовала Великой Отечественной. И подвига он не совершил, и война незнаменитая, но жизнь ему была дана единственная - через нее-то и постигает живописец настоящую катастрофу всякой войны, и появляется пронзительное по силе лиризма чувство необратимости утраты:
Мне жалко той судьбы далекой,
Как словно бы мертвый, одинокий
Как словно бы это я лежу…
Уже по окончании войны, в 1945 – 46 годах, Твардовский формирует, возможно, самое сильное собственный произведение о войне - Я убит подо Ржевом.
Битвы под Ржевом были самыми кровопролитными в истории войны, они стали ее самой ужасной страницей. Все стих - это страстный монолог мертвого, его обращение к живым. Обращение с того света, обращение, на которое в праве только мертвый - так делать выводы о живых, так строго потребовать от них ответа.
Стих завораживает ритмом собственных анапестов, оно достаточно громадно по количеству, но прочитывается на одном дыхании. Знаменательно, что в нем пара раз звучит обращение, восходящее к глубоким пластам традиций: традиции древнерусского воинства, традиции христианства.
В армейские годы А. Твардовский пишет самую известную собственную поэму Василий Теркин. Его храбрец стал знаком русского воина, его образ - предельно обобщенный, собирательный, народный темперамент в лучших его проявлениях. Но Теркин - это не слишком общий идеал, а живой человек, радостный и лукавый собеседник.
В его образе соединились богатейшие литературные и фольклорные традиции, современность, автобиографические черты, роднящие его с автором (недаром он смоленский, да и в монументе Теркину, что в наше время планируют поставить на смоленской почва, совсем не просто так решено обозначить портретное сходство его создателя и героя).
Теркин - это и боец, храбрец, совершающий фантастические подвиги, обрисованные с присущей фольклорному типу повествования гиперболичностью (так, в главе Кто стрелял? он из винтовки сбивает вражеский самолет), и человек необычайной стойкости (в главе Переправа поведано о подвиге, в котором Теркин переплывает ледяную реку, дабы доложить, что взвод на правом берегу), и умелец, мастер на все руки. Написана поэма с той необычной хорошей простотой, которую сам создатель обозначил как творческую задачу:
Пускай читатель возможный
Сообщит с книжкою в руке:
Вот стихи, а все ясно,
Все на русском.
Стихи А. Твардовского 50 – 60-х годов - одна из самых красивых страниц русской поэзии XX века. Достаточно заявить, что они выдерживают такое нелегкое для поэта соседство, как стихи А. Ахматовой, Б. Пастернака, а это под силу далеко не каждому, нужно быть большим живописцем, дабы не потеряться на таком фоне. Запрещено хотя бы коротко не сообщить о том, что в эти годы поэт делается центральной фигурой всего прогрессивного, чем была богата литературная судьба.
Издание Новый мир, редактором которого выступал А. Твардовский, так и вошел в историю литературы как Новый мир Твардовского.
Лирический храбрец его поздней поэзии - это умный человек, думающий о жизни, о времени, к примеру, в стихотворении Некогда мне над собой измываться…, где главным спасением человека от беды делается труд, творчество. Над классической темой о поэзии и поэте раздумывает лирический храбрец А. Твардовского поздних лет во многих стихотворениях, к примеру, в произведении 1959 года Жить бы мне соловьем-одиночкой…
Но основная, самая больная для поэта тема - это тема исторической памяти. Погибшим на войне посвящено стих, которое смело возможно назвать одной из вершин русской лирики XX века:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны.
В том, что они, кто старше, кто моложе -
Остались в том месте и не о том же обращение,
Что я их имел возможность, но не сумел сберечь -
Обращение не о том, но все же, все же, все же…
За закрытым финалом стихотворения - целый мир людских переживаний, целая философия, которая имела возможность сформироваться лишь у людей, на чье поколение выпало столько ужасных и ожесточённых опробований. Любой выживший принимал собственный возвращение с войны как чудо либо приз, возможно, незаслуженную. Но особенно остро переживает поэт те этапы истории, каковые перечеркнули жизнь его семьи, его своих родителей.
В этом и позднее покаяние, и осознание личной вины, и высокое мужество живописца.
Данной теме посвящены такие произведения А. Твардовского, как поэма По праву памяти, цикл стихов Памяти матери. В этом цикле через судьбу матери человек передает судьбу целого поколения. Вековой уклад судьбы выясняется уничтоженным.
Вместо привычного деревенского кладбища - неприютный погост в далеких краях, вместо переезда через реку, знака свадьбы, - иные перевозы, в то время, когда людей с почвы родного края вдаль спровадила пора.
В поэме, написанной в 1966 – 69 годах и опубликованной в первый раз у нас во второй половине 80-ых годов XX века, поэт думает о судьбе собственного отца, о трагедии тех, кто с самого рождения был отмечен как младенец вражеских кровей, кулацкий сынок. Эти размышления обретают философское звучание, и вся поэма звучит предостережением:
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу…
Поэзия А. Твардовского - это мастерство в самом высоком смысле слова. Она еще ожидает понимания и подлинного прочтения.